лжет, вынуждая Скарпетту напоминать себе и остальным, что наука никогда не говорит неправды. Не совершает ошибок. Не заводит умышленно в тупик и не водит за нос.
Капитану Поме до всего этого нет дела. Или, может быть, он только притворяется. Может быть, он шутит, когда отзывается о теле Дрю как «отказывающемся от сотрудничества» и «своевольном», словно у него с ним некие отношения. Скандальные отношения. Пома утверждает, что посмертные изменения могут указывать на одно, а алкоголь в крови и содержимое желудка на другое, но вопреки тому, что полагает Скарпетта, съеденному и выпитому следует доверять всегда. Капитан серьезен, по крайней мере в этом.
— Съеденное и выпитое Дрю, оно являет правду. — Он снова повторяет уже сделанное ранее заявление.
— Являет правду — да. Но не вашу правду, — отвечает Скарпетта, сглаживая остроту сказанного более вежливым тоном. — Ваша правда — ошибочная интерпретация.
— Думаю, мы с этим закончили, — подает голос Бентон, скрывающийся в тени переднего ряда. — Полагаю, доктор Скарпетта выразилась достаточно ясно.
Взгляд капитана Помы по-прежнему прикован к ней.
— Сожалею, если утомляю вас изложением результатов повторной экспертизы, доктор Уэсли, но нам необходимо найти во всем этом смысл. Так что будьте любезны, сделайте одолжение. Семнадцатого апреля Дрю съела очень плохую лазанью и выпила четыре бокала очень плохого кьянти. Произошло это в промежутке от половины двенадцатого до половины первого в траттории возле Испанской лестницы. Она заплатила по счету и ушла, потом на площади Испании рассталась с двумя своими друзьями, пообещав встретиться с ними через час на пьяцца Навона. Там она не появилась. Все это, как мы полагаем, соответствует действительности. Прочее остается загадкой. — Очки в толстой оправе неотрывно смотрят на Скарпетту. Потом капитан поворачивается и обращается к сидящим у него за спиной: — В частности, потому, что наша многоуважаемая коллега из Соединенных Штатов утверждает теперь, будто Дрю не умерла вскоре после ленча, а возможно, и вообще в тот день.
— Я говорила это и раньше. И объясню почему. Поскольку вы, как мне кажется, не все понимаете, — отвечает Скарпетта.
— Нам нужно двигаться дальше, — предлагает Бентон.
Двигаться дальше не получается. Капитан Пома пользуется у итальянцев таким уважением, он такая знаменитость, что может делать все, что ему только заблагорассудится. В прессе его называют римским Шерлоком Холмсом, хотя он и не детектив, а врач. Об этом, похоже, забыли все, включая начальника службы карабинеров, который сидит в дальнем углу и больше слушает, чем говорит.
— В обычных обстоятельствах, — объясняет Скарпетта, — пища полностью переварилась бы в течение нескольких часов после ленча, а уровень алкоголя в крови не был бы таким высоким, как показал токсикологический тест. Так что да, капитан Пома, содержимое желудка и токсикология дают основание полагать, что она умерла вскоре после ленча. Но ее ливор мортис и ригор мортис указывают — весьма уверенно, позволю себе добавить, — что смерть наступила, возможно, через двенадцать — пятнадцать часов после ленча в траттории. На мой взгляд, именно на посмертные артефакты следует обратить первостепенное внимание.
— Ну вот, приехали. Снова эта синюшность. — Капитан вздыхает. — Понятие, с которым я никак не разберусь. Пожалуйста, объясните еще раз, что вы называете посмертными артефактами. Как будто мы археологи, копающиеся в каких-то руинах!
Капитан Пома снова принимает позу внимательного слушателя.
— Синюшность, ливор мортис, посмертный гипостаз — это все одно и то же. Когда человек умирает, циркуляция прекращается и кровь под действием гравитации начинает аккумулироваться в маленьких сосудах, примерно так же, как отложения в затонувшем корабле.
Кей чувствует на себе взгляд Бентона, но посмотреть в его сторону не решается. Он вне себя.
— Продолжайте, пожалуйста.
Капитан Пома подчеркивает что-то в своем рабочем блокноте.
— Если после смерти тело остается в определенном положении достаточно долго, кровь также собирается в определенных местах соответственно этому положению. В данном случае посмертным артефактом я называю ливор мортис. В конце концов ливор мортис фиксируется, придавая области отложения багрянисто-красный оттенок. Присутствие в таких местах бледных узоров является результатом поверхностного давления или сжатия, например, от тесной одежды. Покажите, пожалуйста, фотографию… — Скарпетта бросает взгляд на список, — номер двадцать один.
Экран заполняет тело Дрю, лежащее на стальном столе в морге университета Тор-Вергата. Лежит оно лицом вниз. Красная точка лазерной указки ползет по спине, по темным, багрово-красным местам с бледными полосками. Жуткие, шокирующие раны, напоминающие темно-красные кратеры, она оставляет на потом.
— А теперь, пожалуйста, снимок с места преступления. Тот, где показано, как ее кладут в мешок.
И снова стереофотография со стройплощадки. Теперь на ней следователи в белых балахонах «тайвек», перчатках и бахилах поднимают с земли обмякшее обнаженное тело Дрю и укладывают в черный пластиковый мешок на носилках. Несколько человек из следственной бригады стоят с развернутыми пластиковыми простынями, закрывая происходящее от собравшихся по периметру зевак и папарацци.
— Сравните этот снимок с тем, что вы только что видели. Ко времени вскрытия, производившегося примерно через восемь часов после обнаружения тела, процесс цианоза почти завершился. Судя же по данной фотографии, он только начался. — Красная точка пробегает по красноватым участкам на спине Дрю. — Трупное окоченение тоже на начальной стадии.
— Вы не допускаете возможность раннего наступления ригор мортис вследствие кадервического спазма? Например, если она сильно напряглась перед самой смертью? Может быть, боролась с ним? Вы ведь не упомянули об этом феномене? — Капитан Пома снова подчеркивает что-то в блокноте.
— У нас нет оснований говорить о кадервическом спазме, — отвечает Скарпетта.
— Окоченение могло наступить, а потом пройти.
— Невозможно, поскольку оно полностью зафиксировалось только в морге. Трупное окоченение не может наступать, проходить и возвращаться.
Переводчица с трудом прячет улыбку. Кто-то смеется.
— Из этого видно, — Скарпетта указывает лазером на фотографию с носилками, — что мышцы определенно не окоченели. Они вполне эластичны. На мой взгляд, с момента смерти до обнаружения тела прошло меньше шести часов. Возможно, значительно меньше.
— Вы признанный всем миром эксперт. Отчего же такая неопределенность?
— Оттого, что нам неизвестно, где она находилась, в каких температурных и прочих условиях до того, как тело доставили на стройплощадку. Температура тела, ригор мортис и ливор мортис могут существенно меняться в разных случаях, а также у разных людей.
— Основываясь на состоянии тела, вы исключаете возможность того, что она была убита вскоре после ленча с друзьями? Возможно, во время прогулки по пьяцца Навона?
— Не думаю, что это случилось именно тогда.
— Тогда ответьте, пожалуйста, на такой вопрос. Как вы объясните непереваренную пищу и уровень алкоголя в крови? Эти факты явно указывают на то, что она умерла вскоре после ленча с друзьями, а не пятнадцать или шестнадцать часов спустя.
— Можно предположить, что после расставания с друзьями она снова пила что-то и была так напугана, что пищеварение просто прекратилось вследствие сильного стресса.
— Что? Хотите сказать, что она провела с убийцей десять, двенадцать или даже пятнадцать часов и при этом еще пила с ним?
— Не исключено, что он заставлял ее пить, чтобы исключить возможность сопротивления.
— Итак, он намеренно спаивал ее всю вторую половину дня и всю ночь до утра и она была настолько напугана, что у нее остановилось пищеварение? И это вы предлагаете принять как самое вероятное объяснение?
