и слышала разговор, Холлингса это не смущает и не беспокоит. Ее немного нервирует, что в нем не чувствуется фальши — его внимательность и участие выглядят искренними, что не совпадаете ее представлением о Холлингсе как о жадном, омерзительно вкрадчивом и самодовольном дельце.
— Доктор Скарпетта.
Он с улыбкой поднимается и выходит из-за своего идеально организованного стола с протянутой рукой.
— Спасибо, что согласились принять меня, да еще без предварительного уведомления.
Она садится в кресло с подлокотниками-крылышками, он опускается на диван. Выбор места весьма примечательный — если бы хотел продемонстрировать свое превосходство, вернулся бы за массивный строгий стол.
Генри Холлингс — видный мужчина в прекрасно сшитом темном костюме. Брюки отутюжены так, что о стрелки можно порезаться. Застегивающийся на одну пуговицу пиджак отделан черным шелком. Бледно- голубая рубашка только что не хрустит. Серебристый шелковый галстук — в тон седым волосам, лицо морщинистое, но не грубое, морщинки указывают, что он чаще улыбается, чем хмурится. Глаза добрые. Ее немного раздражает, что он не соответствует ожидаемому образу хитрого, прожженного политикана, и она напоминает себе, что именно в этом и заключается проблема с подобного рода деятелями. Сначала они дурачат людей, а потом используют для достижения собственных целей.
— Мне бы не хотелось ходить вокруг да около, — говорит Скарпетта. — У вас было предостаточно времени, чтобы заметить мое присутствие здесь. Как-никак прошло почти два года. А теперь, если вы не против, давайте перейдем к делу.
— Мне не хотелось показаться навязчивым.
— Весьма любезно с вашей стороны. Я в городе человек новый. У нас с вами одни и те же проблемы. По крайней мере должны быть.
— Спасибо за откровенность. И позвольте объяснить кое-что. Мы, чарльстонцы, люди преимущественно этноцентричные. Мы никуда не торопимся, умеем ждать и долго приглядываемся к новому. Полагаю, вы уже заметили, что быстро у нас здесь ничего не делается. Здесь даже ходят медленно. — Он улыбается. — Вот и я тоже ждал, когда вы первой проявите инициативу. Если, конечно, пожелаете. Скрывать не стану, такой вариант представлялся мне маловероятным. Не возражаете, если продолжу? Вы судмедэксперт, специалист с заслуженной репутацией, а люди вроде вас обычно придерживаются весьма невысокого мнения о выборных коронерах. Мы, как правило, не врачи и не судмедэксперты. Я полагал, что вы, открыв здесь практику, станете относиться ко мне с известной настороженностью.
— Получается, мы оба составляли мнение исходя в первую очередь из предположений.
Скарпетта уже решила, что позволит себе сомнение в пользу Генри Холлингса. Или хотя бы сделает вид, что он заслуживает такого сомнения.
— В Чарльстоне любят посплетничать. — Он напоминает ей фотографию Мэтью Брейди — сидит прямо, ноги скрещены, руки сложены на колене. — И в этих сплетнях много зависти, ограниченности и злобы.
— Уверена, мы, будучи профессионалами, сможем поддерживать нормальные отношения. — Вот этой-то уверенности ей как раз и недостает.
— Вы уже познакомились с вашей соседкой, миссис Гримболл?
— Боюсь, я вижу ее только тогда, когда она наблюдает за мной из окна.
— Миссис Гримболл жаловалась на появление в переулке, за вашим домом, катафалка. Дважды.
— Мне известно только об одном случае. — Интересно, что за второй случай? — Люшес Меддикс. Причина в загадочной путанице с моими адресами. Надеюсь, ситуация прояснилась и недоразумение не повторится.
— Миссис Гримболл жаловалась людям, которые могли бы доставить вам немалые неприятности. Я принял звонок и вмешался. Сказал, что никаких доставок к вашему дому быть не должно и, очевидно, имело место непонимание.
— Интересно, сказали бы вы это, если бы я к вам не пришла?
— Если я пытался вставлять палки вам в колеса, зачем тогда мне защищать вас от миссис Гримболл?
— Не знаю.
— По-моему, смертей и трагедий вокруг столько, что на всех хватит. Однако не все думают так же. В Южной Каролине нет похоронного дома, который не зарился бы на мой бизнес. Люшес Меддикс — лишь один из них. Ни за что не поверю, что он мог ошибиться и принять ваш дом за морг. Даже если бы где-то и перепутали адрес.
— Но зачем ему вредить мне, если я даже не знакома с ним?
— У вас своя логика, а у него своя. Он не рассматривает вас как источник дохода, потому что — я лишь высказываю свое частное мнение — вы ничем ему не помогаете.
— Я не занимаюсь маркетингом.
— С вашего позволения я могу сообщить ваш адрес всем коронерам, похоронным домам и транспортным службам, с которыми вам, не исключено, придется вести дела.
— В этом нет необходимости. Я в состоянии сделать это сама.
Чем он любезнее, тем меньше она ему доверяет.
— Честно говоря, было бы лучше, если бы они получили такого рода информацию от меня и приняли как намек на то, что мы работаем вместе. Разве не за этим вы сюда пришли?
— Меня интересует Джанни Лупано, — говорит Скарпетта. Выражение его лица не меняется. — Тренер Дрю Мартин.
— Вы наверняка знаете, что я ни в коей мере не причастен к расследованию обстоятельств ее смерти. И соответственно не располагаю никакой информацией, кроме общедоступной.
— Он бывал в вашем похоронном доме. По меньшей мере один раз.
— Если бы он приходил сюда с вопросами о ней, я бы определенно об этом знал.
— Какая-то причина его сюда привела.
— Позвольте спросить: почему вы так в этом уверены? Может быть, до вас доходит даже больше слухов, чем до меня?
— В чем я точно уверена, так это в том, что Джанни Лупано по меньшей мере был на вашей парковке. Такой ответ вас устроит?
— Понятно. — Генри Холлингс кивает. — Вероятно, полиция или кто-то еще проверили GPS в его машине, и там обнаружился мой адрес. В таком случае я бы хотел спросить, является ли Джанни Лупано подозреваемым в убийстве.
— Допрашиваются все, кто имел к ней какое-либо отношение. Вы сказали «в его машине». Откуда вам известно, что у него в Чарльстоне есть машина?
— Я знаю, что у него здесь квартира.
— Многие, в том числе люди, проживающие в этом здании, не знают, что у Лупано здесь квартира. А вот вы почему-то знаете.
— У нас есть книга посетителей. Она всегда лежит на подиуме возле часовни, так что любой, кто посещает службу или поминки, может в ней расписаться. Возможно, Лупано приходил на похороны. Можете, если хотите, посмотреть записи. Вас какой период интересует?
— Хорошо бы за последние два года, — говорит Скарпетта.
В комнате для допросов к деревянному стулу прикреплены ножные кандалы.
Заметив их, Мэдлиз Дули думает, что вполне может оказаться на этом стуле. За обман.
— Больше всего проблем с наркотиками, но вообще-то у нас есть все. — Следователь Теркингтон ведет ее и Эшли по длинному коридору южного крыла офиса шерифа мимо кабинетов, названия которых дергают нервы. — Кражи, ограбления, убийства.
Помещение большое, намного больше, чем она представляла, потому что Мэдлиз и в голову не приходило, что на Хилтон-Хед-Айленд может быть преступность. По словам же Теркингтона, ситуация к югу от Броуд-Ривер такова, что работы вполне хватает для всех шестидесяти сотрудников, включая восемь следователей.
