Один из мужчин, тот, что помоложе, прижал Соню к ржавому забору:
– Цыц, не ори, хуже будет!
Второй, постарше и одетый получше – в пальто с котиковым воротником, наклонившись над ней, дыхнул в лицо перегаром:
– Говори, где бумаги, дура!
Соня округлила глаза и выдавила:
– Там! Они на снег упали…
Старший скосил глаза:
– А ну неси!
Младший тут же выскочил на улицу, а тот, что в паль-го, остался:
– А ты ничего, – протянул он, сально оглядывая девушку, – смазливенькая.
У Сони сердце рухнуло. А ну как изнасилует? Это ведь не скабрезный мальчишка Копалкин, а взрослый мужик. Господи пронеси!
Мужчина протянул руку и провел по лицу Сони грязными пальцами:
– Экая кожа беленькая! Глазки блестят и реснички топорщатся…
Соню всю передернуло от этакой «ласки». Она в ужасе уставилась на мучителя. И что же дальше будет?..
Но тут вернулся второй мужичок:
– Вот: два пакета и газета!
– Какая газета? – удивился старший, отвернувшись от Сони.
– Вы же просили бумаги? Вот я газету купила! – выдохнула девушка.
– Чего она купила? – проблеял младший.
Но старший только захохотал, как захрюкал:
– Эка, фифа! Ха-ха! Газету купила!
И он вдруг, ощеряясь, наотмашь ударил Соню. Девушка взвизгнула:
– Вы же просили бумагу!
– Я спросил: где старинные бумаги, доставшиеся тебе от папаши! – рявкнул мучитель.
Соня шмыгнула носом и вдруг зарыдала:
– Какие еще бумаги? После батюшки не осталось никаких бумаг! Если мне не верите, обыщите мою квартиру!
– Искали уже! – хихикнул младший.
– Цыц! – гаркнул на него котиковый воротник.
– Не знаю я ни о каких бумагах! – залилась слезами Соня. – Отпустите меня, дяденьки. Не знаю я ничего!
– Может, и правду, не знает девчонка! – жалостливо прошептал младший. – Может, и нет ничего? Может, надул тебя тот человек? Хотел нас на мокрое дело подбить, мол, стукнем невзначай девчонку – и вся недолга!
– Замолчи! Что я – душегуб? Кража со взломом – пять лет, а мокрое дело – виселица. Да я тому человеку…
– Что ты ему? – Из калитки в одном из заборов вынырнула темная фигура, завернутая в черную крылатку. В руке человека угрожающе мелькнул пистолет. – Договаривай, сошка?
– Да я ничего… – сразу сбавил тон старший похититель. – А вот что она-то? – Он ткнул дрожащую от страха Соню корявым пальцем. – Говорит, не знает ни про какие бумаги!
– Не знает… – что-то прикидывая, протянул незнакомец в черном. – А про колечко она знает?
Соня ахнула. Перчатки давно упали с ее рук. И теперь на пальце блестело оставшееся колечко с витой змейкой.
– Сними с нее кольцо! – приказал черный человек.
Старший послушно начал стягивать колечко с пальца девушки. Но кольцо сидело как влитое.
– Может, сломать палец? – подсказал младший.
– Не стоит, – буркнул старший и вдруг, наклонившись, облизал Сонин палец своим шершавым языком.
Соня взвизгнула от отвращения. Зато кольцо упало на ладонь мучителя. Тот кинул его своему хозяину. Человек в черном ловко поймал и спросил лилейным голосом:
– Знаешь, что это за кольцо, Соня?
Девушка дернулась: все известно им, даже ее имя. И тут вдруг она поняла, что уже где-то слышала этот лилейный голос. Хоть черный незнакомец и старался говорить, меняя голос на хрип, но вот в последней фразе не сумел изменить голос. Соня явно слышала его раньше. Но где? Когда? Горячечная голова не хотела вспоминать, мысли путались…
