Загадки первых русских князей

источников, содержащих зачастую сообщения о Руси современников (авторов X–XI веков), действительно может дать интереснейшую информацию. Еще в 1910-х годах в Академии наук начал разрабатываться проект подготовки всеобъемлющего свода иностранных источников по отечественной истории. Однако Первая мировая война и революция помешали реализации этих начинаний. Лишь в 1969 году ученые вернулись к этой задаче. В Институте истории СССР был образован сектор истории древнейших государств на территории СССР, который с 1977 года приступил к изданию свода. За 20 лет было издано 15 томов, а в 1999 году участники проекта издали обзор большинства зарубежных источников о Древней Руси, в который вошли как отрывки из текстов источников, содержащие информацию о Руси, так и описание самих источников, со всеми их плюсами и минусами^{14}.

Несмотря на всю ценность иностранных источников, предложение вовсе отказаться при изучении истории IX–X веков от летописей кажется излишне радикальным. Ведь летописные предания — не эпос, они привязаны к конкретному событию и повествуют о деяниях реального исторического персонажа. Мы вполне можем использовать летописные предания в качестве исторических источников, учитывая, однако, содержащиеся в них эпические моменты, симпатии сводчиков и, по возможности, сверяя их сообщения с показаниями других видов письменных источников и с археологическими материалами.

Надежность летописей обеспечивается и тем, что наряду с преданиями сводчик использовал документы — русско-византийские договоры 907, 911, 944 и 971 гг. Договоры были внесены в уже готовый летописный текст, они содержат перечень обязательств русов и греков по отношению друг к другу и излагают условия пребывания русов на территории Византии. Русско-византийские договоры играют огромную роль в изучении истории Руси X века. Здесь уместно привести цитату из посвященной им статьи Н. И. Платоновой, в которой автор дает достаточно четкую и верную оценку этим документам: «Русско- византийские договоры, включенные в ПВЛ (Повесть временных лет. — А.К.), как ее составная часть, представляют собой источники, первичные по отношению к летописному рассказу о событиях X века на Руси и резко превосходящие его по информативным возможностям. ПВЛ в этой своей части представляет собой, по сути, осмысление далекого прошлого пятым-шестым поколением потомков. Она не свободна ни от элементов модернизации, ни от серьезных фактологических пробелов, ни от идеализации прошлого. В отличие от летописи, договоры непосредственно отражают реалии Киевской Руси начала, середины и третьей четверти X в. Хотя их содержание отчасти повлияло на трактовку событий в ПВЛ, целый ряд деталей откровенно «не вписывается» в историографическую концепцию XII в. Эти противоречия между договорами и летописью представляют колоссальную важность в деле критики источников»^{15}. Что же касается дат IX–X веков, то летописец середины XI века проставил их, отсчитав от дат, известных ему по русско-византийским договорам, биографиям князей, иностранным источникам и вполне достоверным. Погрешности есть, но они не столь значительны, чтобы не доверять летописи. Главное, чтобы источник использовал профессионал, способный учесть все вышеперечисленные сложности.

Любитель, пишущий по истории, как правило, подходит к источникам «потребительски» (определение, появившееся у историков в 1930-е годы). То есть, не углубляясь в изучение летописных текстов, он произвольно выбирает из летописных сводов разных эпох нужные ему записи, как бы из нарочно для него заготовленного фонда, не останавливая своего внимания на вопросах, когда, как и почему сложилась данная запись о том или ином факте, насколько, исходя из этого, правдиво летопись отражает описываемые ею события. Из этих ловко «выхваченных» фактов дилетант строит подчас самые фантастические «концепции». Причем именно фантастические, ибо «по мелочам» «работать» скучно, это удел «зануд»- профессионалов. Оригинальность может быть достигнута и использованием всякого рода сенсационных находок источников. Это вам не скучный разбор нескольких строк по ранней истории Руси в летописях! Именно поэтому любители так падки на всякого рода сенсации и, оставаясь равнодушными к подлинным источникам, они буквально молятся на фальшивки. Например, безумной популярностью среди широкой публики пользуется «Влесова книга», созданная якобы в IX веке^{16}. Фальшивки не исчезают сами собой, ибо дилетанты не дают им умереть. Уже скоро 200 лет как «здравствует» и периодически упоминается во всяких «сенсационных» изысканиях еще одна подделка, разоблаченная специалистами давным-давно: «Гимн Бояну», выдаваемый за произведение I века н. э., но на самом деле написанный знаменитым А. И. Сулакадзевым (1771–1832), собирателем древностей и фальсификатором, имя которого среди ученых стало своего рода нарицательным ^{17}.

Иногда любители устраивают форменный «бунт» против профессионалов. Примером тут могут служить «боевые действия», которые уже примерно два десятилетия ведет против историков математик А. Т. Фоменко. Специалисты (историки, астрономы, да и те же математики) уже устали доказывать бредовость построений Фоменко, его полнейшую некомпетентность в истории и астрономии, доказывать, что создаваемая им «новая хронология» истории на самом деле никакого отношения к хронологии не имеет, а является неким паноптикумом, в котором собраны извращенные представления Фоменко и Ко о мировой истории. В настоящее время написано около десятка книг (и около сотни статей), направленных против «новой хронологии», выходит даже целая серия «Антифоменко», одно упоминание имени Фоменко неизменно вызывает смех среди студентов-историков. Реакция самого Фоменко на критические публикации крайне агрессивная, и он, судя по всему, по-прежнему верит во все им написанное. У него масса поклонников, есть ученики, пишут даже о «школе» Фоменко. Среди сторонников «новой хронологии» есть расхождения и даже ведутся жаркие «научные» споры. Сам А. Т. Фоменко и его постоянный соавтор Г. В. Носовский не во всем соглашаются с Н. А. Морозовым, первым усомнившимся в общепринятой исторической хронологии. С ними спорят С. Валянский и Д. Калюжный. В общем, люди живут в свое удовольствие активной и насыщенной духовной жизнью. Жаль только читателей, увлекшихся псевдоистинами Фоменко и Ко и потративших деньги на покупку и время на изучение их «стряпни». Ведь и при «традиционном» подходе к истории даже в давно известных источниках можно найти для себя много интересного. Доказательство тому — история первых русских князей.

Глава 1 «Кто в Киеве стал первым княжить?»

Вопрос этот сформулирован уже в самом начале Повести временных лет. Отвечая на него, летописец сообщает, что в стародавние времена на реке Днепр поселилось племя полян. Рядом с ними осели древляне, получившие свое имя потому, что жили в лесах. По Днестру и возле Дуная, до самого Черного моря, распространились уличи и тиверцы, которых было множество. По Бугу жили волыняне, ранее называемые дулебами и бужанами. Между реками Припятью и Двиною обосновались дреговичи. Славяне, поселившиеся около озера Ильмень, назывались своим именем — словенами. Они и построили город Новгород. По реке Десне и ее притокам Сейму и Суле расселились северяне. В верховьях Волги, в верховьях Двины и в верховьях Днепра жили кривичи. На реке Соже расселились радимичи, а по Оке — вятичи. Соседями славянских племен были угро-финны — чудь, весь, меря, мурома, черемисы, мордва и другие.

Особое внимание летописца привлекли поляне, на территории которых и возник Киев. Летописец излагает предание, что были-де когда-то три брата: один по имени Кий, другой — Щек и третий — Хорив, и была у них сестра Лыбедь. Кий сидел на одной горе, а Щек — на другой горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив — на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. Они построили город и в честь своего старшего брата назвали его Киев. Злые языки, правда, еще в XI–XII веках распространяли слухи, что Кий был перевозчиком: «Был-де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: «На перевоз, на Киев». Но возмущенный летописец решительно защищает «благородное» происхождение основателя города: «Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду (то есть к Константинополю); а этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил. Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил небольшой городок, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему