врага. И может быть, даже узнать его имя.
Я вздрогнул — впервые Учитель сказал нашего врага.
— А теперь скажи, что это такое?
И маэстро указал на стеклянный шкаф, в котором по матовой стене вился вверх обыкновенный вьюнок, с граммофончиками лилейных цветов.
Я хотел было сказать, что это обыкновенный… но во время вспомнил гнев Учителя против этого слова.
— Это… вьюнок.
— Правильно, Герман, — усмехнулся маэстро прочитав мои тайные мысли, — под солнцем нет ничего обыкновенного. Это именно обыкновенный необыкновенный вьюнок. Не вьюнок даже, а форменная змея! Мало кто из цветов способен так искусать интеллект. Суди сам, у вьюнка нет ни глаз, ни ушей, вообще никаких органов для оглядывания окрестностей, он слеп! Однако его усик уверенно направляется к гвоздю, который вбит от кончика побега не менее чем в метре. Представь себе, что покойник видит из могилы бабочку, которая уселась на его могильную плиту, погреться на солнышке. Именно это происходит с вьюнком. Он видит сквозь землю!
— Больше того, — продолжал маэстро, — если на равном расстоянии от побега вбить два гвоздя, один из которых будет загнут и ржав, а второй новенький, то наш ползучий гаденыш устремится именно к ржавому и кривому гвоздю, потому что за него легче уцепиться усиком. Больше того! Я для опыта отмечал точкой фломастера место, куда будет вбит завтрашний гвоздь. И что же? Побег решительно, устремляется к точке, к гвоздю которого еще нет! Может быть, он не так слеп, как притворяется? Тогда я стал отмечать будущую точку для гвоздя на плане стены в своем блокноте. И что же, Герман?
— Вьюнок рос в направлении тайной точки?
— Да, черт возьми! Казалось он заглядывает мне через плечо. Подглядывает, где я помечу тот будущий гвоздик. Тогда я вообще отказался сам определять точку для гвоздя, а доверил выбор генератору случайных чисел. Только тогда мне удалось сбить вьюнок с толку, и он тянулся не туда, куда следовало. Но и то не всегда. Очень часто, ясно нарушая процент возможных случайностей, вьюнок верно угадывал направление роста. Угадывал за день, за два, а один раз за неделю до того, как лаборант вбивал гвоздик.
В досаде на вьюнок, Эхо открыл стеклянную дверцу и оборвал верхний цветок, скомкал в душистый шарик и кинул на пол.
Порой старик вел себя как капризный ребенок.
— Что из этого следует, Герман? Увы, есть только одно объяснение феномену вьюнка. И объяснение крайне неприятное — Бог; прибегнем к такой вот условности, чтобы не тянуть цепь доказательств слишком далеко, так вот, Бог творит из будущего. Оно готовым надвигается на нас как абсолютная неизбежность, и вьюнку дано видеть будущее. Вьюнку! Планарии! Крысе, которая, зная будущее, бежит с корабля, обреченного затонуть в море.
Глаза ясновидца метали молнии:
— Наш сопливый зеленый вьюнок немножечко ясновидец, Герман!
— Что же в этом плохого, Учитель?
— А то. К первому выводу о том, что любая точка бездонна символическим смыслом, примыкает второй вывод — многим дана возможность увидеть будущее. И, наконец, вывод третий: наш враг как вьюнок может заглянуть вперед времени. Он знал, что ты явишься на дебаркадер и готовил тебе смертельную западню!
— Мне?! — я был так удивлен, что Эхо рассмеялся, и пригласил меня следовать за собой.
Выйдя в коридор, мы спустились на лифте на первый этаж, и прошли в огромный ангар — я никогда раньше здесь не был, — рде я, к своему несказанному удивлению, увидел, стоящую на стальных распорках, на цементном полу ту самую баржу-дебаркадер — 3Г3 — которая позавчера чуть не раздавила мою глупую голову бортом о стенку причала…
— Ого! — только и сказал я тихо.
— У нас все очень серьезно.
— Ммда…
По команде генерала под потолком зажглись мощные прожекторы и снопы электросвета четко и ясно озарили дебаркадер. Вид его палубы, залитой кровью, голубой домик с желтыми шторами в среднем окне, ржавый борт с крупно намалеванной цифрой, плоское днище в изумрудных космах наросшей дряни — все это будило в моей душе самые неприятные воспоминания!
Учитель наоборот был захвачен величиной наглядного пособия.
— А теперь мы перейдем к центральной теме размышлений о том, что же случилось с тобой, и каким образом в истории Сандрины Перро просвечивает история нашего — нашего, Герман! — врага. К уроку о роковых совпадениях. К теме отражений в зеркале.
— Сначала обозначим исходную точку. Как известно, в жизни случаются, порой, совершенно необъяснимые совпадения. Вот одно из них. Исторически достоверное, классическое и общепризнанное… За день до своей гибели — 28 июля 1900 года — итальянский король Умберто I познакомился со своим двойником, хозяйчиком ресторана в городке Монца. Он был не только точной копией короля, но также от рождения носил имя Умберто, но и родился в тот же самый день; что и монарх. Кроме того, супругу двойника звали так же как и королеву — Маргарита. Даже венчались они в один день.
Впрочем, этот факт возможно был устроен самим двойником, который уже с молодых лет знал как похож на короля, хотя другое сходство устроить сложнее — да и к чему? — он купил ресторанчик в тот день когда Умберто I короновался.
На этом цепь симметричных совпадений не закончилась. На следущее утро Умберто I пригласил своего удивительного двойника с собой в экипаж, чтобы ехать на открытие спортивного праздника, но тот не явился в назначенное время. Монарху было доложено, что на рассвете его застрелил неизвестный грабитель. Король был огорчен столь неприятной неожиданностью, но не увидел в этом предупреждения себе, отправился в экипаже на праздник, где через два часа был застрелен прямо на улице анархистом… Что из этого следует?
— А из этого следует, — продолжил маэстро, — что мир в тайне, которая иногда становится явной, пронизан насквозь, вдоль и поперек, необычайным сходством! По сути, мир состоит из симметричных подобий, собран из совпадений, как любой текст собран из одних и тех же букв, в разных комбинациях. Но увидеть такого рода текст дано только посвященным. Профаны его никогда не прочтут, потому что — повторяю — симметрия промысла чаще всего скрыта от глаз. Случай с Умберто I — насмешка Провидения, прозрачный намек человеку о том, что абсолютно все схвачено замыслом. Те же Паули и Юнг давно утверждали, что совпадения являются всего лишь видимыми проявлениями неизвестных принципов природы. А фатум есть точка схода свободы воли. Так вот, Герман, по-моему я открыл эти принципы.
На этих словах Эхо подвел меня к тому месту, где на полу ангара лежал аккуратно вырезанный кусок земли из парка. Я узнал сорную траву, примятую собственными ботинками, увидел брошенный мной пожухлый обрывок страхового плаката с моим домиком, ржавую машинку без колес с пластмассовым шофером, куклу негритянку без руки и ноги…
— Зачем вы подобрали этот мусор?
— Придержи язык, глупыш, — чиркнул голосом Эхо, — это не мусор, а бисер, который истина мечет под ноги свиней. Это наглядный сантиметр мира, который при надлежащем анализе поразит ум аналитика глубиной смысла и величайшим символизмом. Если взглянуть на этот мусор, Герман, с точки зрения поиска совпадений, то мы сразу увидим, что в рамках ведущего желтого цвета совпадают: яичный цвет штор на рекламе страхования жилья и цвет занавесок на дебаркадере, а оба этих оттенка созвучны цвету золотистого ремешка на часах Сандрины…
— Она жива? — уцепился я клещем за произнесенное имя.
— Ответ ты получишь в конце урока… Учись терпению, Герман. И следи за мыслью — совпадает так же золотой курчавый парик, который натянула тебе на голову девушка из купе. Увы, ты его потерял, но я хорошо помню как он выглядел. Рифмуется и цвет ремешка Сандрины с золотым револьвером моего врага, который ты успел разглядеть в сумочке девушки… Словом, цвета двух жизней совпадают. И смысл этих созвучий для нас в том, что история похищения Сандрины Перро видимо симметрична истории нашего врага! Что-то в их судьбах одинаково. Что? Скоро мы это выясним. Но уже сейчас можно сказать, что и там и тут в
