запущенное, лишённое женской ласки, домашнее хозяйство.
– Кстати, можно, наверно, перейти и на «ты». Я побуду у вас несколько дней, пока изменится обстановка у портала. Ты не против?
– Нет.
Несмотря на странное поведение взрослых, Мишка был счастлив: наконец-то в жизни появилось хоть что-то необычное, достойное настоящего исследования. Его удивляло, почему взрослых устраивают их каждодневные, суетливые заботы, сводящиеся в основном к обустройству быта. «Вот так расти, развиваться, учиться… И всё для того, чтобы потом всю жизнь ходить на работу, готовить еду, ухаживать за огородом? Надо будет что-то придумать другое». С появлением хвостатых гостей в жизнь ворвался свет надежды: «Я родился не зря! Что-нибудь, да придумаю!» Срочно захотелось с кем-нибудь поделиться этой радостью, и, увидев медянку, ползущую осторожно между бабушкиных грядок, ребёнок пристал к ней. Подняв с земли сучок, присев на корточки, Мишка остановил движение змеи, развернув палочкой её голову к себе.
– Слушай, что я тебе расскажу, а то ползаешь тут и ничего не знаешь. В мире есть существа отличные от людей, но не менее разумные. Каков их уровень развития мне ещё предстоит выяснить, но дело в том, что никто кроме меня не собирается пока этим заниматься. Как жить без единомышленников? Не знаешь? Я тоже не знаю. Но отступать при первых же трудностях не собираюсь. Для начала нам с тобой потребуется выяснить, почему никто не помнит того, что помню я.
Змея заворожено смотрела мальчику в глаза.
– Тебе интересно! Это здорово. Думаю надо захотеть, чтобы подобное повторилось, и, когда оно повторится, постараться уловить закономерности в развитии событий.
– Ты умён не по годам. За свои триста пятьдесят лет жизни вижу такого мальца впервые. Как тебя зовут?
Под большим листом садовой земляники на сухой плодоножке, лишённой плода, сидело обросшее всклоченными волосами маленькое существо, похожее на гнома. Гномов юному исследователю уже доводилось встречать не раз, но выглядели они по-другому и разговаривать, казалось, не умели. Однако, эта встреча почему-то не удивила:
– Михаил.
– А. Тогда понятно.
– Что тебе понятно?
Мишка взлетел вверх, подхваченный сильными руками деда. Через мгновенье внимательная слушательница светло-серого цвета пала, видимо, жертвой собственного любопытства, перерубленная пополам лопатой.
– Михайло, ты разве не знаешь, что змеи бывают ядовитыми, и от них надо держаться подальше?
– Знаю. Но мне надо было с ней поговорить.
– Ну, теперь можешь разговаривать.
Дед поставил внука на место и ушёл, предварительно закинув часть змеи, обремененную головой подальше, за ограду. Мишка уставился на пляшущий в судорогах хвост.
– Что за варварство!
Из-под листа вылезло то, что недавно пыталось установить контакт.
– Не переживай. Смотри.
К ним ползла голова с началом тела. Два куска соединились, плотно прижались и срослись. Мишке показалось, что гномоподобный делал при этом какие-то пассы руками. Впрочем, это было не важно. Важно, что слушатель не пострадал.
– Спасибо тебе за змейку.
– Пожалуйста. Только её лучше все-таки отпустить, а то она потеряет скоро терпение. Может укусить.
– Да я же её не держу!
– Ты хочешь, чтобы она здесь была. А ей это не надо. Отпусти её своей мыслью.
– Ладно.
Медянка, будто очнувшись ото сна, покрутила головой и двинулась в первоначальном темпе в сторону леса.
– Тогда, может быть, ты меня послушаешь? Хочешь, я расскажу тебе про сатиров.
– Отарков.
– Сатиров. Я не знаю никаких отарков.
– Это почти одно и тоже. Мы здесь называем их отарками.
– Так ты их знаешь?!
– Да. Надоели хуже горькой редьки. Балуют тут по ночам, скачут, как лошади по болотам, дважды под их копыта попадал.
– Как же ты жив остался?
– А что со мной может случиться? Я же эфирный. Просто неприятно проявляемое неуважение. Они же в гостях на наших мхах, так пусть чтут хозяев, а то, ишь, распрыгались.
Мишка потыкал в ворчуна пальцем. Палец проходил маленькое тело насквозь.
