жених вообще соберётся этим заняться. Вы не согласны, мальчики?
Смущённо сопя, оба фавна соображали, что ответить. Сау равнодушно пожала плечами:
– Ладно. Нет – так нет! Консерватизм на плодотворной почве этого мира, я вижу, дал мощные корни. Не погубите в его сетях свои тела!
Певец, потеряв благородное очарование спокойствия, суетливо прокомментировал собственное молчание:
– Я же не сказал, что меня это не устраивает. Я согласен. Просто неожиданно всё!
Сау удовлетворённо кивнула:
– Вот и хорошо.
Вечерело. На обновлённом крыльце появилась заспанная, с отёкшим лицом, баба Яга:
– Что-то неспокойно мне. Как будто происходит что-то.
Сутр улыбнулся в своей уникальной манере – сердечно и горделиво одновременно:
– Так всегда что-нибудь происходит. Разве это повод для беспокойства? Евдокия философски констатировала:
– Умник… Новое что-то происходит, ранее не опробованное, а потому тревожно: можно не справиться. Не хотелось бы ещё раз оплошать.
Сау поинтересовалась:
– Ещё раз? А когда он был этот раз?
– Да не так давно. Вот ради этих красавцев нагородила я огород.
– Что-что?
– Да… Вышли, так сказать, в люди. Отхвачу я за это творчество…
– Не факт. В космосе авантюризм уважается.
– Что-то я не заметила.
– Может, пока не умеете просто.
Фея, покачиваясь так, будто у неё не ноги, а протезы, понесла отоспавшееся, но так и не отдохнувшее до конца, больное тело своё к роднику умываться. Села на колени в траву, опустила руки в холодную воду, с наслаждением впитывая кожей её свежесть. Зачерпнула в ладони толику прозрачной, целительной силы стихии и, как никогда, ощутила волшебную мощь перемен. Восторженно, подобно детским состояниям осознанного интереса к новизне жизни, будто впервые коснувшись воды, ощущая внезапную торжественность соприкосновения, как магический акт, погрузила лицо в мокрые ладони и разревелась от счастья.
Взволнованные фавны, торопливо приблизившись к женщине, привычно подключили программы ментального анализа нестандартной ситуации. Певец учтиво поинтересовался:
– Может помочь тебе в чём-то, Евдокия?
Она повернулась к нему, смеясь и плача, чувствуя себя полной дурой и не чуть не смущаясь при этом:
– Нет-нет. Всё хорошо. Хорошо жить-то! Сау понимающе закивала милой головкой:
– Понятно. Процесс пошёл.
– Какой процесс? – не поняла женщина.
– Выздоровления. Но вы не обольщайтесь: он быстрым не будет. Слишком уж всё запущено.
– Ох! Спасибо тебе милая и на том! Одна мысль приятна, а там будь, что будет.
Чай сели пить все вместе, с пробудившимся лесником. С каждым глотком напитка, настоянного на лесных травах, казалось, возвращались силы. Голова хранительницы снова начинала работать в привычных ритме и русле. Свои ощущения беспокойства она связала с необходимостью срочно отправить в свой мир обоих Сутров и рассказала об этом присутствующим за столом. Ей не возразили, а принялись энергично соображать, как это сделать. Евдокия периодически сокрушалась, глядя на Сау:
– Ты чем, милая, думала-то, когда в портал ныряла? Любопытство и кошку сгубило, а уж более разумного-то быстрее не пощадит.
– Брата всё равно возвращать надо. Если придумаем как, то и я вернусь.
– А сама-то ты, что себе думала? На что надеялась? На помощь мою?
– Да, вообще-то.
– Спасибо за доверие. Постойте-ка. Кошку. Кошку. Кажется, есть! Придумала! Счётчик, говорите, лишь на факт пересечения телом границы реагирует? Размер тела роли не играет?
– Кажется, нет.
– Кажется? Ну да будем пробовать – другого-то выхода не вижу. Ты, Певец, завтра побольше команду собери, постарайся, чтобы плюс-минус один фавн никому в глаза не бросался. А ты, Серёжа, давай срочно в деревню за котом и обратно: одна нога здесь, другая уже там! Сергей Алексеевич удивлённо уточнил:
– За котом? Каким котом? Зачем?
– Ты отдохнул? Выспался? Бегом сможешь? К ночи успеешь?
– Должен успеть. Кот-то откуда?
