Дальше можно не читать — я напрасно переживала. По сравнению с глобальной проблемой единых стандартов учета человеческая жизнь — песчинка! Раз Вик так считает, значит, у него все нормально, он просто заработался и забыл про мой ДР, точно так же, как отец! Надо ему мягко напомнить — я выбрала в списке готовых шаблонов писем подходящее название — «Мой день рождения», — скопировала текст и отправила, даже не читая, ностальгически вставив в верхнюю строчку
Vick, darling… а в самый конец — your Foxy.
Когда мы с Виком познакомились, я только переехала в Англию и продолжала красить волосы по- домашнему — в цвет апельсиновой корки; с тех пор он называет меня Лисенок.
Насчет лисы — дельная мысль!
Лиса-оборотень из взрослой сказки Пелевина носила колечки — подарок любимого, — продев в уши, как серьги. Но можно сделать наоборот! Я снова вытащила коробочку, сняла цепочку, проверила тугой ювелирный замок и нанизала на цепочку, как кулон, — нет… Выглядит слишком банально! А еще я слышала, что разъединять парные предметы — серьги, башмаки и прочие чашки-блюдца — дурная примета: можно остаться без пары. А мне этого совсем не хочется. Я добавила вторую сережку, снова застегнула цепочку на шее и вышла в холл полюбоваться в большое зеркало.
Повертелась так и эдак.
Получилось необычно и очень стильно!
Среда. Вторая четверть после полудня
— Ника, ты очень хорошо выглядишь! — Андрей смотрел на меня с пристрастной внимательностью и говорил подкупающе искренне. Мне даже не хотелось сомневаться в правдивости комплимента.
— Спасибо… И за баннер с поздравлением тоже!
— Да, многообещающая технология…
— Вы так остроумно придумали! — соврала я и покраснела.
Анрик тоже покраснел. Когда взрослый мужчина краснеет, то кажется совсем беззащитным. Сразу хочется его обнять, прижать к щеке и унести домой, как грустного плюшевого медвежонка, засидевшегося в витрине! На душе у меня потеплело, я улыбнулась, подошла к Андрею поближе, протянула ему руку, и он сразу сунул мне объемистый пакет с названием близлежащего бутика.
Я заглянула внутрь — там обнаружилась кожаная сумка из прошлогодней коллекции «Шанель» с большим золотистым лого. Я стараюсь избегать пафосных брендов и узнаваемых логотипов. Они слишком похожи на подделки! И выйду с такой сумкой на улицу не раньше чем лет через пятнадцать-двадцать, когда она превратится в безусловный «винтаж»!
Все равно приятно — сумка дорогущая, Анрик наверняка вывалил за нее ползарплаты, а то и больше, даже на цветы не осталось! Может, этот занудный Дольников у него с зарплаты вычитает амортизацию за использование автомобиля? Действительно, не важно, сколько у мужчины денег, — важно, сколько он готов на тебя потратить!
А бриллианты — на самом деле это не мне, это отцу! Ведь согласно российской деловой этике один авторитетный бизнесмен не может непосредственно подарить другому еще более авторитетному бизнесмену женское ювелирное украшение. Так что это вообще не подарок — это деловое предложение. Как говаривал воспетый в прозе и кинематографе величавый дон Корлеоне, «Я сделал ему предложение, от которого невозможно отказаться!» Формально предложение Паша будет делать мне, а отказываться придется отцу. Во всяком случае, я рассчитываю именно на такое развитие событий!
Медленно и аккуратно я упаковала сумку обратно в пакет, а Андрей спросил:
— Ника, как ты будешь праздновать — дома с мамой?
Я неопределенно пожала плечами:
— Еще не знаю… — Сейчас возьмет меня за руку и пригласит в забегаловку вроде «Макдоналдса», но я решила, что все равно пойду!
Анрик мой самый первый клиент, и вообще…
— Извини, Андрей, тут срочное дело! Вероника, зайдите ко мне. — Начальник охраны пресек нашу приватную беседу и бесцеремонно потянул меня за свитер.
Я помахала Андрюхе рукой:
— Созвонимся!
Федор Владимирович увлек меня за железную дверь.
Плотно прикрыл двери кабинета и сбивчиво начал:
— Вероника… кхм… Георгиевна… Вот, к нам обратились… Просят документы…
— Мы к вам с проверкой! — прервал его монолог молодой человек в скромном костюмчике.
Он и сам был такой же, как серый пиджак, — среднестатистический, полинявший и сонный. Только глаза сверкали и утомительно буравили окружающую действительность, как алмазная дрель. Рядом переминался с ноги на ногу тип покрупнее и повеселее. В неформальной куртке с вышитой китайскими народными мастерами эмблемой «Ред булз», прикрывающей зачатки пивного животика. Оптимист взмахнул у меня перед лицом документом, который я даже рассмотреть не успела, и добавил:
— Со встречной проверкой! Изымем у вас документы в отношении рекламы подакцизных товаров…
Я радушно развела руками:
— Чаю хотите? Или кофе… с шоколадкой?
— Мы торопимся!
— Тогда вам лучше приехать завтра!
— У нас нет такой возможности…
— Но вы же не можете проверять нас в отсутствие директора?
— Пригласите исполняющего обязанности…
— Главбуха пусть позовет!
Я придала лицу печальное выражение и повысила голос, чтобы бухгалтерше, замаячившей в дверном проеме, тоже было слышно:
— Понимаете, с директором произошел несчастный случай — он сейчас в больнице и никого не успел назначить… А бухгалтер, когда узнала, что с директором плохо, слегла с сердечным приступом!
Деверь возмущенно хлопнула, и бухгалтер исчезла.
— Девушка, что за ерунду вы говорите! У вас есть устав предприятия? Несите учредительные документы, вместе посмотрим, кто у вас главный в отсутствие директора, — стал терпеливо объяснять мне «темный».
— Учредительные документы? А я не знаю, где они… Я совсем недавно работаю, стажером в отделе рекламы…
— А здесь что вы сейчас делаете?
— Сейчас жую жвачку, — честно сказала я и надула пузырь.
Получилось не так хорошо, как у певицы Алисы Духовой, но все же достаточно глупо. Оптимист фыркнул:
— Солнце, а из взрослых кто дома?
Я безнадежно пролепетала:
— Сейчас — никого! Вам лучше приехать завтра! А лучше — после выходных.
После упоминания выходного проверяющие вынуждены были идентифицировать меня как случай клинического идиотизма, снизошли, собрали в файл несколько бумажек, написали на листке телефон и загадочную аббревиатуру, скололи все для надежности канцелярскими скрепками и вручили мне с наказом не терять, а отдать лично в руки бухгалтеру.
Я проводила зловредных дядек до двери и вернулась к компьютеру с тяжелым сердцем — похоже, дела Чигарского совсем плохи, пора искать новую работу, иначе отец меня опять трудоустроит по своему
