К ЧИТАТЕЛЮ
Здравствуй, мой Читатель!Один Бог ведает, как рад я нашей встрече. Давно ушли те времена, когда Россию мог взбудоражить выход какой-либо новой книги. Но все равно: если ты держишь эту книгу в руках — я счастлив.
О, сколь ты многолик, мой Читатель— и аристократ духа, и скупой ростовщик; и разорившийся доцент, и безлошадный инженер; и хранитель тайн, и слуга бутылки. Но я рад тебе, кто бы ты ни был — угрюмый Скептик или Миляга-душа-нараспашку, ибо ты — мой Чи татель.
Не соглашусь с теми, кто говорит о том, что нынешнее время не способствует литературе. Оно не способствует ее популяризации, но сама литература стала свободной не только от идеологической, но и от экономической зависимости. Ее нельзя сделать дойной коровой, с нее нельзя прокормиться. А значит, стихи перестают быть инструментом и остаются тем, чем они и должны быть словами души.
Бессмысленно говорить о самих стихах — их просто надо читать. Они вряд ли оставят тебя равнодушным, скорее — очаруют или прогневят. Я буду рад любому исходу, так как именно равнодушие страшнее всего на этой земле. Тысячи подлецов не крутили бы этой планеткой, как блестящим шариком на резинке, если бы не помощь миллионов глупцов и молчание миллиардов равнодушных.
Оставляя тебя наедине со своей поэзией, я еще раз хочу поприветствовать тебя, как дорогого друга, ибо без тебя, мой Читатель, не было бы этой книги…
Искренне твой — Денис Коротаев
* * *
Если долгая ночь нависает стеной,
Обезверив и обезголосив,
Словно белые тени, встают за спиной
Два Ивана, Роман и Иосиф.
Что с того, что один был морской офицер,
Заслуживший Георгия в битвах,
А другой был служитель светлейшей из вер,
Утешенье нашедший в молитвах.
Что с того, что был третий – одесский торгаш,
Нищетой и полицией тертый,
А четвертый… Теперь и ответ-то не дашь,
Кто был этот, последний, четвертый…
Их несхожая кровь так несхоже влилась
В мои вены, кипя и бунтуя,
И не тронуть летам эту вечную связь –
Неземную, витую, святую…
И когда я воюю с бедой и виной,
Проклиная и лето, и осень,
Словно белые тени, встают за спиной
Два Ивана, Роман и Иосиф.
И один заповедовал бить сгоряча,
Подлеца поднимая на вилы,
А другой поучал принимать не ропща
То, что мне изменить не под силу.
Третий мне завещал: 'Не сдавайся, держись,
Если горе нагрянет случайно!'
А четвертый… Четвертый принес в мою жизнь
Элемент неразгаданной тайны…
Их несхожие судьбы ведут и мою
Сквозь века, племена, расстоянья.
Временами себя я с трудом узнаю
В постоянных житейских метаньях.
И, вселенскую тьму расколов сединой,
На земном раздорожье не бросив,
Словно белые тени, встают за спиной
Два Ивана, Роман и Иосиф.
до 28.12.97
* * *
Мы равны перед Богом,
Мы равны перед веком –
И разбуженный слогом,
И покинутый смехом.
Мы равны перед Небом,
Мы равны перед морем –
И пресыщенный хлебом,
И испытанный горем.
Мы равны перед мыслью,
Мы равны перед страстью –
И привеченный высью,
И прирученный властью.
Мы равны без различья
В нашем тщании вечном,
Обретая величье,
Сохранить человечье.
И, повенчаны бегом
От истока к итогу,
Мы равны перед веком,
