втором боевом отряде сложившуюся ситуацию. К гибнущему кораблю устремился 'Чихайя', чтобы спасти хотя бы людей.

Все шлюпки были, разумеется, давно разбиты русскими снарядами и авизо принимал спасающихся моряков прямо из воды. 'Ниссин' же кренился всё сильнее, дифферент на корму нарастал. Вот уже из воды показался таран крейсера и тут он неожиданно перевернулся кверху килем.

'Банзай!' – кричали спасавшие, спасённые и ещё плавающие в воде японцы, провожая свой погружающийся корабль.

В рубке 'Полтавы' занятый сложным маневрированием Фелькзерам был удивлен криком сигнальщика 'Ниссин пропал!'

– Не туда смотришь, бестолочь, – не слишком обрадовался напоминанию об ушедшей добыче старый охотник, – не до него теперь. Лучше смотри куда Камимура поворачивает, нам надо от него 'Суворова' прикрыть. А 'Ниссин' просто вышел из зоны видимости.

– Никак нет! – упрямо стоял на своем сигнальный квартирмейстер вернувшийся в левого крыла мостика, куда он бегал 'глянуть за корму', – 'Чиена' видел, авизо мелкое тоже. А 'Ниссина' нет! Неужели утонул?

'Кассуга' в завязке боя отделался легко. Вернее вообще не отделался – по нему не стреляли. А вот он успел только в 'Ретвизан' засадить пару десятидюймовых снарядов. И это только десятидюймовых. Однако с выходом из строя одного за другим японских кораблей линии дошла очередь и до него. Выбит был флагманский крейсер, взорвался 'Фудзи' – нужно же было русским стрелять в кого то вместо них.

Один из первых же снарядов разорвался на носовой трубе и она угрожающе накренилась. Восьмидюймовая башня была заклинена попаданием ещё одного крупного, начался пожар в кают-компании, пожар на кормовом мостике. Но всё это было терпимо – нельзя ожидать участвуя в бою, полной безопасности. Стреляешь не только ты, в тебя стреляют тоже.

А потом 'Кассуге' стало попадать всё сильнее и сильнее, настолько, что её командир, капитан первого ранга Като, попросил присоединиться к отряду выходящему из боя. А приказать поднять такой сигнал для самурая было чем то невообразимым. Пристроившись за 'Адзумо' крейсер отходил на восток и было делом получаса привести его снова в боеспособное состояние. Но этого времени команда корабля не получила.

Русские броненосцы развернулись в погоню за подранками. И больше всего не повезло именно 'Кассуге'. Десятидюймовый снаряд пробив как бронированный борт, так и скос броневой палубы, разорвался в первом котельном отделении, перебило паропроводы, взорвался котёл, корабль окутался облаком пара и его ход стал стремительно уменьшаться. С огромным трудом удавалось выжать семь узлов, а это был приговор…

'… разорвался в котельном отделении, котельное отделение вышло из строя…' Именно такой доклад получил командир крейсера. И принял к сведению… Громадина весом больше двухсот килограммов, пробив борт и скос бронепалубы вломилась в котельное отделение, разбрасывая на своём пути обломки корабельных конструкций, и эти железки уже начали калечить находившихся внутри людей. Шесть килограммов пироксилина разорвали снаряд на десятки тяжеленных осколков, которые на бешеной скорости разлетелись искать и крушить человеческую плоть и оборудование. Даже не найдя жертву с первого раза они продолжали рикошетить и их энергии ещё хватало, чтобы остаться смертью даже отразившись несколько раз. Из разорванных паропроводов и пробитого котла на японских матросов ринулся раскалённый пар, превращая тех, кто ещё несколько минут назад был 'человеком разумным', в орущий сгусток боли. Выживших в первом котельном отделении крейсера 'Кассуга' не было.

Командир получил доклад, что первое котельное вышло из строя. Но бой продолжался.

Русские неумолимо приближались, а 'Микаса' с 'Адзумой', естественно, не стали ввязываться в самоубийственный бой с шестью подходившими броненосцами Рожественского.

Ещё один крупный снаряд снёс вторую трубу, рухнула мачта, ход упал до уже совершенно невообразимых пяти узлов…

И вот до русских уже двадцать кабельтовых, пятнадцать. совершенно убийственные десять кабельтовых… И всё время сближения шесть броненосцев продолжали терзать и крушить уже совершенно потерявший ход японский крейсер сосредоточенным и становившимся при сближении всё более действенным огнём. Като приказал уже не доставлять ему доклады о состоянии 'Кассуги'. Он уже просто стоял на мостике и меланхолически ожидал снаряда, который оборвёт его земной путь…

На корабле просто не оставалось живого места, всё горело и взрывалось, очень быстро замолкла вся оставшеяся артиллерия, и только две чудом уцелевшие мелкие пушки носового каземата упрямо продолжали выпускать по 'Победе' свои совершенно несерьёзные снаряды.

Вырвало сноп огня и дыма из правого кормового каземата – взорвался боезапас. Потом то же самое произошло под кормовой башней. 'Кассуга' стал быстро заваливаться на правый борт и перевернулся…

'Ниссин' и 'Кассуга'. Они родились вместе… Почти в одно и то же время, в одном и том же месте. Вместе пришли на Дальний Восток. Воевали всё время рядом. И, по странной иронии судьбы, 'умерли' то же в одной точке океана и в один и тот же час…

Броненосный крейсер 'Кассуга'

На самом деле звали его Артурас Вилкас, но может литовское звучание имени резало слух писарю, который заносил юношу в списки новобранцев, а может и по обычным русским невнимательности и раздолбайству появился в списках личного состава флота российского Артур Вилкат. И ничего уже было не поделать: 'Что написано пером…'. Любви к России у молодого литовца это конечно не прибавило…

Да и в армию Артуру вообще очень не хотелось. А уж на флот – тем более. Но сына ковенского часовщика отправили служить именно на море. Не хочется, а куда денешься. И втянулся в службу матрос Вилкат, наводчик левого десятидюймового орудия носовой башни броненосца 'Ослябя'. Не так уж страшен чёрт, как его малюют… Служба и служба себе. В общем сыт хотя бы, что дома не всегда было гарантированно.

Особым рвением по службе Артур, конечно, не отличался, даже наоборот – Российская Империя была для него чуждой. Вспоминались рассказы деда о Великой Литве. Мечталось о её возрождении, но чего уж там… Нереально это было, да и флотский распорядок не оставлял нижним чинам много времени для раздумий.

Служилось себе из под палки… Но сегодня…

Сегодня напротив был враг. Враг, который хотел тебя убить. И чтобы не дать ему возможности сделать это, следовало убить его первым.

На протяжении всего боя Вилкат очень тщательно наводил свою пушку, он казалось просто слился с прицелом в одно целое и составлял с орудием единый организм. Когда началось преследование подбитых японских кораблей в восточном направлении, левая десятидюймовая пушка башни вышла из строя, на ремонт требовалось не так много времени, но случилось это очень некстати, нужно было стрелять! Стрелять как можно чаще…

– Есть! Врезали! – восторженно завопил командир башни, мичман Бачманов, – Вилкат! Молодчина!! После боя – расцелую!!! И 'Георгий' тебе обеспечен!

… Концевой крейсер японцев (это был как раз 'Кассуга') окутался паром и резко сбросил ход. В бою как раз случилась заминка со стрельбой главным калибром и было очевидно, что именно снаряд с 'Осляби' нашёл свою жертву. Теперь оставалось только добить…

А наводчик даже не отрывался от своей оптики, продолжал удерживать противника в прицеле и стрелять. Это уже была его личная война. Только одно пульсировало в мозгу: 'Там враг! Его нужно уничтожить!'

Наверное именно в эти минуты Россия и стала для Артура Родиной: Он сражался за неё и победил. Пусть это была и маленькая по масштабам сражения победа. Но это была его Победа!

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату