и Марте оказался велик, но надевать свои отсыревшие, пропахшие вином вещи не хотелось. Как не хотелось вот так, сразу, возвращаться в комнату.
Он уже оделся. Сидел на аккуратно заправленной кровати с видом в одинаковой мере виноватым и сосредоточенным. Странное дело, с зачесанными назад чуть влажными волосами, без желтых очков, с густым нездешним загаром он казался куда как загадочнее и серьезнее себя прежнего. Еще молодой, но уже битый жизнью. Ведь битый же! Ведь случилось же с ним что-то! А иначе откуда эта горькая складочка, эта кривоватая улыбка и сейчас особенно заметная асимметрия лица.
— У тебя есть сигареты? — Ей нужно было что-то сказать, как-то преодолеть сковавшую их обоих неловкость, начать разговор.
— В кармане куртки. — Он не стал подниматься с кровати, просто махнул рукой. — И зажигалка там же.
— Я у тебя покурю, можно?
— Кури.
— И окошко приоткрою.
— Как скажешь.
Как скажешь... Ну и как с ним вообще разговаривать? О чем разговаривать?
Сигареты чуть отсырели, Марте пришлось постараться, чтобы раскурить одну из них.
— Обычно я не курю...
— Только в экстремальных ситуациях, — он невесело усмехнулся.
