в себя. «Старик, у тебя такие глаза, такие глаза! Ты сам как будто призрак...» Арсений улыбнулся, с нежностью погладил флейту, поднес к губам, и в этот самый момент мир взорвался мириадами искр...
—...Что-то вспомнил? — вывел его из задумчивости голос Лысого. — Старик, ты слишком долго молчишь. Я начинаю волноваться.
Арсений смахнул выступивший на лбу пот, сказал устало:
— Ничего не могу вспомнить. Последнее воспоминание — это флейта. Ты забрал флейту, Лысый?
— Забрал, не волнуйся. Она в машине. А зачем тебе понадобилась флейта?
— Хотел проверить одну свою догадку.
— Проверил?
— Боюсь, что нет.
Может, тебя кто-то по башке шарахнул? — предположил друг. — Может, у тебя потому теперь амнезия?
— А знаешь, Лысый, ведь твое предположение не лишено смысла. — Арсений попытался улыбнуться. Левый уголок рта не слушался. Так всегда бывало после вот таких переделок. — Разузнай-ка мне про одного человека. Его зовут Аким, он работает садовником в доме Наты Стрельниковой. Очень подозрительный тип.
— Думаешь, это он тебя по башке?
— Не исключено.
— А отпечатки тоже
