Журналистка пожала плечами.
– Это просто мир людей, какой он есть.
– Ну, мир людей, положим, не везде одинаков, – подал голос Денис.
– Надеюсь, м-р Крымов, вы не станете кружить голову этой девочки рассказами о вашем мире. Вы рано или поздно вернетесь в свою страну, а ей жить с нами, в действительно не очень привлекательном мире.
– Норма не вернется в Штаты. Она уедет со мной.
– Вот как! Вы хотите сказать, уедет в Советский Союз? В каком же качестве, позвольте вас спросить?
– В качестве моей жены, – ответил Денис и тут же почувствовал, как пальцы Нормы сжали его руку.
– О! Поздравляю вас, мисс Томпсон! – воскликнула журналистка с деланной улыбкой. – Я думаю, ради такой партии можно смириться и с более чем трехлетним заключением на этом острове.
– Я тоже так думаю, – тихо ответила Норма.
Эвелина снова окинула ее изучающим взглядом.
– Во всяком случае, я искренне рада за вас, милая девочка.
– Спасибо, мисс Эвелина. И может быть, вы все-таки согласитесь уйти с нами?
– Нет, я же сказала. А вот если м-р Крымов снова поможет добыть огонь, я буду очень признательна.
– Ну, разумеется, о чем говорить! – Денис тут же набрал сухих веток и листьев и, достав из кармана линзу, в несколько минут разжег костер. – Но одного огня мало. Пойдемте, я покажу вам и то место, где ловлю рыбу. Это совсем недалеко и, как вы убедитесь, совсем не трудно.
Денис подбросил в костер дров и повел девушек по своей достаточно уже протоптанной тропинке к заливу. Однако Норма остановила его.
– Постой, Денис! Ты обещал еще…
– Да-да, подождите меня здесь минуточку, – он вернулся к шалашам и громко окликнул:
– Курт, ты слышишь меня?
Из шалаша послышался не то стон, не то проклятья.
– Ну так слушай, – продолжал Денис. – Извиняться перед тобой мы с Нормой не станем. Ты вполне заслужил то, что получил. Но предупреждаем: если ты или Ганс чем-нибудь обидите или оскорбите Эвелину, расправа будет суровой.
Курт не ответил.
Денис поспешил догнать Эвелину с Нормой и, только теперь, углубившись в лесную чащу, почувствовал, какое напряжение спало наконец у него с души после многих дней непрерывных испытаний. А увидев, как ловко научилась Эвелина вылавливать рыбу из запруды и с каким независимым видом, нагруженная добычей, направилась обратно к лагерю, он перестал тревожиться и за ее участь, тем более что американка в случае малейшей опасности обещала перебраться к ним.
– Прощайте, друзья, – кивнула она все с той же снисходительной улыбкой, словно обращаясь к детям, – надеюсь скоро принести вам приятную весть. Теперь ведь мне в основном придется дежурить на скале.
– До свидания, мисс Эвелина, – ответил Денис – Наши двери, как говорится, всегда открыты для вас.
– Кстати, о «дверях», – понизила голос журналистка. – Не держите их очень-то раскрытыми. Вы понимаете меня? Хищный зверь всегда опасен. Но стократ опаснее раненый зверь. Сегодня мне удалось подсмотреть, что этот Ганс прячет под одеждой в непромокаемом резиновом мешочке какой-то подозрительный сверток…
– Думаете, оружие?
– Не исключено.
– Но судя по тому, как он встретил сегодня нас с Нормой…
– Это ни о чем не говорит. Такие люди не вступают в открытый бой. А вот проникнуть ночью в жилище к спящим людям…
– Пусть попробует! – усмехнулся Денис.
– Мисс Норма, я обращаюсь больше к вам. Ваш будущий муж страдает неизлечимым благодушием, я уже говорила ему об этом. Он готов позаботиться о ком угодно, только не о себе. Поучите его осторожности.
– Спасибо, мисс Эвелина. Вы так добры.
– Ну, не больше, чем все другие! – возразила американка. – Просто я отдаю себе отчет, что моя собственная безопасность зависит от вашей безопасности. А эти негодяи могут пойти на что угодно.
– Но проникнуть в пещеру не так просто. И очень хорошо, что мы заговорили об этом. Если вы захотите навестить нас, то окликните меня или Дениса перед входом. На словах трудно объяснить, но в пещере есть один секрет, и человек, впервые вступивший в нее, рискует скорее погибнуть, чем достичь жилых помещений.
– Вот как! Ну, тогда… Тогда остается пожелать вам счастья…
– Спасибо, мисс Эвелина. И верьте, у вас есть здесь надежные друзья.
– Да-да. Это всегда приятно слышать, – сказала журналистка с внезапной горечью. – Прощайте.
Денис проводил глазами ее сникшую вдруг фигуру и. обернулся к Норме.
– Пойдем и мы?
– Мне так жалко ее, Денис.
– Да, ее можно пожалеть.
Обратно к пещере они шли сплошным лесом по еле приметной, одной лишь Норме известной тропе. Теперь Норма молчала, думая о чем-то своем. Но Денис чувствовал, как дрожат ее пальцы, и видел, как пылает от волнения лицо.
– О чем ты думаешь, Норма? – спросил он вполголоса.
– О чем я думаю… Ты правду сказал, что когда-нибудь я стану твоей женой?
– Конечно, правду. И не когда-нибудь, а сегодня, вот только разожжем свой домашний очаг и я поклянусь памятью матери, что ты до конца дней моих будешь самым близким, самым дорогим, самым желанным для меня человеком.
Тень от скалы протянулась далеко к краю поляны, когда пламя их свадебного костра взметнулось чуть не к самым вершинам деревьев и озарило прекрасную фигуру Нормы.
Денис осторожно отвел роскошные волосы девушки от побледневшего лица и поцеловал в дрогнувшие губы.
– Отныне и навсегда, где бы мы ни были и что бы с нами ни случилось, ты моя жена.
– Да… – еле слышно прошептала Норма.
Она крепко прижалась к нему всем телом, но через мгновение высвободилась из объятий.
– И раз сегодня наша свадьба, пойдем ко мне, я приготовила кое-что, – она взяла его за руку и повела вглубь пещеры.
На несколько секунд Денис оказался в кромешной темноте. Но после нескольких поворотов, когда они поднялись на небольшой уступ и Норма распахнула какой-то полог, в глаза ударил яркий свет. К своему удивлению Денис увидел довольно просторную комнату с небольшим оконцем, а прямо перед ним стоял… настоящий свадебный стол. Тут была и печеная дичь, и сушеные фрукты, и орехи, и что-то наподобие торта из ягод, и букет цветов.
– Но когда ты все это успела? – поразился Денис.
– Сегодня утром, когда ты еще спал. Я словно чувствовала, что это будет самый радостный день в моей жизни. Ой, совсем забыла! – Норма отодвинула стол и, откатив небольшой камень, прикрывавший глубокую расселину, извлекла черную, всю в паутине бутылку. – Я, правда, мало что смыслю в этом, но…
Денис смахнул с бутылки пыль, повернул этикеткой к свету:
– Французский мускат?! И такой выдержки!
– Это все, что осталось от наших запасов. Мама сказала, чтобы я открыла его в тот счастливый день, когда снова вернусь домой. Но большего счастья, чем сегодня… – Норма потупилась и покраснела.
Денис почувствовал, как что-то горячее подступило ему к горлу.
– Любимая моя! Это ты даришь мне самое большое счастье. Мне не хватит жизни, чтобы отплатить хоть сотую часть…
Она закрыла ему рот поцелуем.
– Глупый! О чем ты говоришь? Ведь только ты, ты один… – голос ее упал до шепота, дыхание остановилось. – Неужели ты не чувствуешь, что давно стал мне дороже всех, дороже жизни. – Голос Нормы совсем замер, глаза ее, огромные, сияющие радостью, полные трепетного ожидания, приблизились к самым его глазам, руки обвились вокруг шеи, и так необыкновенно хороша, так трогательно нетерпелива была она в эту минуту, что все существо Дениса будто вспыхнуло от любви к ней не подвластное никаким доводам разума, никаким велениям рассудка.
– Милая… Любимая моя… – задохнулся он от переполнивших его чувств и, не в состоянии высказать их словами, молча прижался к ногам Нормы, покрывая поцелуями ее колени.
– Родной мой!… – она обхватила его за голову и, видимо, тоже не находя слов, не в силах выразить охватившую ее нежность, лишь зарылась лицом в его вихры, обжигая своим дыханием. Волосы ее рассыпались по плечам Дениса. Мир перестал для них существовать.
Глава двадцать четвертая
– Нет, я положительно никуда негодная жена! – воскликнула Норма, когда они вышли утром из пещеры к потухшему костру. – Мне давно следовало приготовить тебе завтрак, а вместо этого…
– Ерунда! – рассмеялся Денис.- Сейчас ты набьешь дичи, я разожгу костер, и через полчаса все будет готово.
– Нет, нет! Пора мне начать по-настоящему готовить тебе пищу. У меня ведь есть все необходимое. Только затерялось там, в пещере. Пойдем, помоги мне
