Андрей Иванович подал ему несколько тяжелых, в зеленых пятнах малахита, пластин.
— Да. Это самородная медь. Ее, по-видимому, и плавили в этой печи здешние жители.
— Но разве медь встречается в чистом виде?
— Конечно. В известном Дегеленском месторождении, например, в свое время добывались глыбы самородной меди весом в несколько тонн.
Валерий недоверчиво посмотрел на Андрея Ивановича и попытался переломить одну из пластинок. Но не тут-то было! Пластинка гнулась, как мягкая медная проволока, но переломить ее было не легко.
— Гм!.. Настоящая медь.
— В природе не бывает ничего ненастоящего.
Ударив несколько раз молотком, геолог выбил большой камень фиолетового цвета, словно его только что облили чернилами.
Валерий спрыгнул к нему в яму.
— А это что такое?
— Это? — Андрей Иванович покачал камень на ладони. — Это очень хорошая медная руда, минерал борнит.
— Соединение меди с бором?
Геолог улыбнулся:
— Нет. Бора в нем нет. Это соединение меди с серой и железом. Между прочим, когда об этом спрашивали нашего преподавателя по минералогии, он обычно говорил: «Ну что вы, коллеги. Если бы в нем был бор, то его называли бы «бор-есть», а не «борнит».
Валерий усмехнулся:
— И он всегда такого чернильного цвета?
— Да, с поверхности он всегда бывает фиолетово-синим, хотя цвет его и не фиолетовый.
— Как же так?
— А вот смотри!
Андрей Иванович взял у Валерия кусок борнита и расколол его пополам. Поверхность скола оказалась розовато-коричневой.
— Здорово! Почему же он снаружи фиолетовый?
— На воздухе борнит очень быстро окисляется. Этот тонкий окисленный слой минерала и имеет фиолетовую окраску. Для борнита это очень характерно. По фиолетовой побежалости его и отличают от других, похожих на него минералов.
Геолог углубился в работу. А Валерий выбрался из ямы и уселся на поваленное дерево.
«Зачем же ему понадобилось зазывать меня сюда? — думал он, глядя на Андрея Ивановича, который что-то быстро записывал в тетрадь. — Неужели только затем, чтобы прочесть мне нотацию? Но какое ему до меня дело?»
В душе Валерия снова закипело раздражение.
«Словно сговорились! Вчера Наташка. Сегодня он. Да наплевать мне на них обоих! И думать-то о них не стоит!»
Однако не думать о них он не мог. Впервые в жизни осаждали его сомнения. Но он упрямо гнал их прочь, стараясь доказать себе, что во всем виновата лишь тайга.
«И зачем я сюда поехал!..» — уже в который раз мысленно повторял он, с тоской посматривая на мрачные деревья.
Тем временем Андрей Иванович закончил работу и захлопнул тетрадь.
— Ну, что ж… Пойдем пить чай.
Они выбрались из леса и направились к пригорку.
Но что это? Костер погас. Возле него никого нет. Где же Наташа?
Андрей Иванович осмотрелся по сторонам и крикнул. Ответа не последовало. Он снова крикнул. И снова молчание. Он бросился к реке. Потом к лесу. Наташи нигде не было…
Как прежде, тишина стояла над таинственной рекой, которая словно смеялась над бесчисленными несчастьями людей, осмелившихся проникнуть в ее владения.
Глава двенадцатая
НАПАДЕНИЕ С ВОЗДУХА
Суровые скалы темнели над глухой таежной рекой. Будто безмолвные каменные часовые, стерегущие владения злых духов, высились они над ее берегами. Ничтожно жалкими казались по сравнению с ними вековые ели и кедры. Подобно грозным изваяниям, вознеслись они к самому небу, загораживая солнце и останавливая ветер. Тишина и мрак навечно поселились у подножия этих гигантов, одним своим видом предостерегающих смельчаков о тщетности проникнуть в великую тайну здешних мест.
Но вот здесь появился человек. Человек шел прямо к утесам. Шел смело и решительно. Он уже почти приблизился к скалам… Но тут его движения замедлились. Он стал испуганно озираться по сторонам. Им овладел ужас при виде пятен крови, застывшей на каменистой почве. А еще страшнее было то, что в ответ на его призывы откуда-то снизу доносился другой голос.
И голос этот шел как будто из-под земли. Но это было еще не все. Когда человек двинулся дальше, послышался резкий свист рассекаемого воздуха, и черная тень вихрем пронеслась над суровыми утесами… Саша судорожно сжал в руках ружье.
— Да где же вы, Петр Ильич? — воскликнул он, чуть не плача от страха и отчаяния.
— Здесь я, Саша, здесь! — донеслось на этот раз более отчетливо.
Мальчик бросился к узкой расселине в утесе. Она круто уходила вниз, и там, на глубине двух или трех метров, он увидел, наконец, Петра Ильича, живого и как будто невредимого. Но Саша боялся поверить своим глазам.
— Петр Ильич, вы ранены? — спросил он в сильной тревоге.
— Нет, не ранен, — отвечал геолог. — Только вот выбраться отсюда не могу.
— Не ранены?! — воскликнул Саша, не скрывая изумления. — А откуда же… Значит, вы убили медведя?
— Да нет! Никого я не убивал. Просто провалился сюда, спасаясь от этого чудовища. А тебя нет и нет! Я аж охрип от крика. Неужели ты не слышал?!
Саша растерянно оглянулся по сторонам. Он все еще не мог прийти в себя от пережитых волнений.
— Я слышал вас, — ответил он геологу, — но не мог понять… Здесь все так необычно и страшно. Особенно эта кровь.
— Какая кровь? Что ты выдумываешь?
Саша невольно покосился на алое пятно:
— Какое там, выдумываешь! Здесь все в крови. Откуда она, Петр Ильич?
— Вот уж не знаю! Да и, право же, мне сейчас не до этого. Ты видишь, в каком я положении.
— Да… Но как вы все-таки туда попали?
— Как, как! Говорю тебе, из-за этого проклятого медведя. Я эту расселину еще раньше приметил. Ну и решил в ней спрятаться. А здесь, оказывается, вон какая глубина!
«Так вот почему он рвался к этим скалам!» — подумал Саша, вспоминая их бегство от медведя.
— Ну, а плот-то как? — спросил его Петр Ильич.
— Плот здесь. Я догнал его.
— Молодец! Беги, тащи веревку. Иначе отсюда не выбраться.
Через несколько минут геолог был наверху. Он был явно смущен всем происшедшим, и тем не менее Саше снова пришлось выслушать длинную нотацию о своем легкомыслии и мальчишестве. Выходило так, что
