Король Матиуш на необитаемом острове

хотелось, чтобы они знали, что это сделал для них король Реформатор.

Быть маленьким неприятно, и я решил доказать: маленькие тоже на что-то способны. Взрослые злились на меня, я это видел, но обязаны были подчиняться.

Я завел две тетради. Одна называется: «Мои ошибки, когда я был королем», а вторая: «Мысли и планы, если я снова стану королем».

Однажды Дормеско заявил: «Нечего думать, надо подчиняться приказам». «Но король ведь не может издать закон, не подумав», – возразил я.

«Король – другое дело», – сказал Дормеско.

Выходит, не все взрослые умные?

Жду, жду, а почты все нет. Наверно, что-то случилось.

Целую неделю не писал в дневник.

Приехал Печальный король. Он очень удивился, узнав, что я не читаю газет. «А какой от них прок?» – спросил я. Он подумал и сказал: «Да, лучше читай книги».

Он очень добрый, но мы друг друга не понимаем и поэтому мне с ним плохо.

«Раньше, Матиуш, ты спешил сделать то, что тебе приходило в голову. А теперь ты предаешься раздумьям и бездействуешь. И то, и другое – крайности. Надо идти на компромиссы с собой», – сказал Печальный король. (Компромисс – это сделка.)

Как же так? Обманывать самого себя? Наверно, я еще слишком мал, чтобы понять это.

Опять давно не писал в дневник.

Я много читаю, научился играть на скрипке. Конечно, до Печального короля и даже Валентия мне еще далеко.

С книгами дело обстоит не так просто, как я думал. Чем больше читаешь, тем больше возникает вопросов. А книга готовых ответов не преподносит. Надо самому во всем разобраться, обдумать, понять.

Скоро я смогу доплыть до маяка. Я видел в подзорную трубу возле маяка двух детей: один совсем малыш – наверно, еще говорить не умеет; другой постарше, но тоже меньше меня.

Раньше я следил за играми Фелека и его друзей из-за железной ограды. Меня отделяла от детей дворцовая ограда – и я был одинок. Теперь от детей меня отделяет море – и я снова одинок.

Наконец Матиуш доплыл до маяка. Каждый день он все дальше заплывал на лодке в море и вот сегодня достиг цели.

Привязав лодку на берегу, он направился прямо к маяку, а навстречу ему двое детей: мальчик и белокурая девочка.

– Папа! – закричала девочка и с протянутыми ручонками кинулась к нему. – Папа! Иди-иди! Ала – послушная!

По дороге она споткнулась, шлепнулась и заплакала.

Мальчик – наверно, брат – поднял ее, одернул платьице. А она вырывается, смеется сквозь слезы и с криком «Папа!» бежит навстречу Матиушу.

Брат стоит и ждет, что будет. Матиуш тоже остановился в недоумении. Он так рвался к детям, а теперь не знает, что делать.

– Идем к деде! Идем! Ала – послушная! Деда там! Идем, папа! – лепетала малышка и тянула, дергала Матиуша за одежду.

Неприятно, когда не знаешь, что сказать.

– Ало, идем! Папа, идем! Ало, Ала, папа, идем к деде! – не умолкая, щебетала девочка.

Она схватила мальчиков за руки, потянула за собой и опять чуть не упала

– Деда, смотри – папа! – закричала она, увидев смотрителя маяка.

А тот стоял, прищурившись, поглаживая бороду, и улыбался. «Видно, добрый человек, – подумал Матиуш. – Он чем-то напоминает старого доктора.»

– Приветствую дорогого гостя! – Старый моряк снял шапку. – Ваше величество, наверно, приехали проверить, почему не горит маяк. Все в порядке, маяк исправлен и сегодня опять зажжется. Я бы сам давно приехал и извинился перед вами, да вот с этим… не больно-то поплывешь…

Матиуш только сейчас заметил, что у смотрителя нет руки.

– Вторую руку отняло море. Но оно щедрое и взамен подарило мне вот эту парочку.

И он рассказал Матиушу, как служил матросом и во время кораблекрушения потерял руку. Тогда его определили смотрителем на маяк. А в прошлом году после шторма волны выбросили на берег двоих детей. Он еле откачал их. И удивительно, мальчик, хотя был без сознания, не выпускал из рук сестренку.

– Мальчика я назвал Ало, а девочку – Ала. Кто они и откуда, неизвестно. На языке туземцев, населявших в прежние времена остров, «Ало» – значит «сын моря», «Ала» – «дочь моря». Видать, они с севера родом. Потому как языки южных стран я немножко понимаю, а с мальчиком никак договориться не мог.

Во время разговора Ала не отходила от старших, с любопытством поглядывая то на Матиуша, то на старого моряка.