и тот вместо приглашения должен был выслать ноту, объявляющую им войну.
— Ах, негодяй! Я сразу заметил, когда был у них в гостях, что он меня ненавидит.
— Я еще не кончил. О, он очень хитер, этот сын старого короля. Если бы секретарю не удалось подменить письма, были приготовлены две такие же бумаги с поддельной подписью короля Матиуша, ко двору грустного короля и короля — друга желтых королей. А теперь, ваше королевское величество, позвольте мне его оправдать.
— Но как же вы можете оправдать такого вероломного разбойника?
— Что же, он заботится о своей стране так же, как мы заботимся о своей. Мы хотим быть первыми, и они этого хотят. Сердиться не следует, нужно только быть начеку.
— Так что же мне делать?
— Ваше величество, подпишите приглашения иностранным королям, и я тайно увезу эти письма. Завтра после заседания вы посоветуетесь, как и когда пригласить иностранных королей, будто письма еще не высланы. Секретарю нужно дать возможность подменить письма и только в последнюю минуту их вскрыть, а его арестовать.
— А как же быть с крепостью и пушечным заводом?
— Ах, глупости, — улыбнулся шеф шпионов. — Крепость и завод будут взорваны. Я приехал к вашему величеству как раз для того, чтобы получить на это разрешение.
Матиуш побледнел.
— Как? Ведь войны еще нет! Другое дело, во время войны взрывать неприятельские пороховые склады. Но так: приглашать к себе в гости, как ни в чем не бывало, и вдруг причинить ему такой вред!
— Я понимаю, — продолжал шеф шпионов. — Ваше величество думает, что это неблагородно, некрасиво. Если ваше величество не разрешит, я этого не сделаю. Но вряд ли это будет хорошо. У него в шесть раз больше пороха, чем у нас.
Матиуш взволнованный ходил по кабинету.
— А как же вы это сделаете? — спросил он.
— Помощник главного инженера этого завода нами подкуплен. Он знает точно, где что находится. Там есть одно небольшое здание — склад досок. Об этом никто не будет знать. Там свалено много стружек, стружки загорятся, и будет пожар.
— Ну, так его погасят!
— Не погасят, — улыбнулся шеф шпионов и сощурил глаза. — Потому что так уж странно получится, что как раз лопнет главная водопроводная труба, и во всем заводе не будет ни капли воды. Ваше величество, вы можете быть спокойны.
— А рабочие погибнут? — снова спросил Матиуш.
— Пожары обычно бывают ночью, так что много рабочих не погибнет. А в случае войны погибло бы людей в сто, в тысячу раз больше.
— Знаю, знаю, — сказал Матиуш.
— Ваше королевское величество, мы должны это сделать, — несмело вмешался старший министр.
— Я знаю, что должны, — с гневом сказал Матиуш. — Так зачем же вы спрашиваете, разрешаю ли я?
— Нам иначе нельзя.
— Должны, нельзя… Хорошо, сожгите завод, но крепость не трогайте.
Матиуш быстро подписал приглашение на открытие парламента трем иностранным королям и пошел в свою комнату.
Матиуш сел у окна и смотрел, как Стасек, Фелек и другие мальчики весело возятся с санями. Он подпер голову руками и подумал: «Теперь я понимаю, почему грустный король так грустно играет на скрипке. И понимаю, почему он тогда не хотел, а вынужден был вести со мною войну».
34
Когда должно было состояться последнее заседание, на котором уже подписанные приглашения будут вложены в конверты и запечатаны королевской печатью, Матиуш волновался и с нетерпением ждал государственного секретаря, чтобы увидеть, как он будет класть в конверты фальшивые письма с объявлением войны вместо приглашения в столицу Матиуша на открытие парламента. Его очень удивило, что сам секретарь не явился, а явился его помощник.
— Значит, дома будут готовы? — спросил Матиуш.
— Непременно будут готовы.
— Отлично.
Итак, порядок будет такой. Торжества будут продолжаться неделю. В первый день — богослужение, смотр войск, парадный обед и большое представление в театре.
На второй день — открытие парламента взрослых. На третий — открытие детского парламента. На четвертый день — открытие зоологического сада. На пятый — большое шествие детей, выезжающих на все лето в деревню, в дома, которые Матиуш выстроил для них в своих лесах.
На шестой день — большой прощальный бал для иностранных королей. А на седьмой — отъезд гостей.
Матиуш добавил еще к программе четвертого дня открытие памятника храброму летчику, который погиб во время их последнего путешествия, и большое гулянье для черных королей. На всех увеселениях будут присутствовать депутаты обоих парламентов, и Фелек-министр будет сидеть по левую руку от Матиуша, а старший министр — по правую. Это значит, что министр взрослых и министр детей совершенно равны перед королем, и к Фелеку также все будут обращаться: «Господин министр».
Когда все обсудили, Матиуш подписал приглашения иностранным королям: белым — на белой бумаге, желтым — на желтой, а черным — на черной. Белым королям приглашения были написаны черными чернилами, желтым — красными, а черным королям — золотыми. Приглашения черным королям должен был отвезти Бум-Друм; приглашения желтым королям должен был переслать их приятель — белый король. Но было заранее договорено, что белый король задержит эти приглашения у себя. Тогда желтые короли обидятся на Матиуша и не будут с ним дружить. Церемониймейстер принес ящик с королевской печатью. Приглашения по очереди вкладывали в конверты, и помощник государственного секретаря запечатывал их красным и зеленым сургучом.
Матиуш смотрел внимательно. Прежде его смешила вся эта церемония запечатывания писем, он находил ее излишней и злился, что она так долго длится. Но теперь он понял, как это важно.
Уже были запечатаны все письма, кроме последних трех. Министрам надоела эта церемония, они закурили сигары и тихонько разговаривали, хотя регламент запрещал разговаривать во время запечатывания писем королевской печатью. Они не знали, что должно случиться. Знал обо всем только Матиуш, старший министр да министр юстиции. Позже министр иностранных дел очень обижался, что ему ничего не сказали.
Помощник государственного секретаря побледнел, но руки его ничуть не дрожали. И когда он должен был вложить приглашения белым королям, он вдруг начал кашлять и, сделав вид, будто не может найти носового платка, стал шарить по карманам. И тут он так ловко вынул из кармана, вместе с платком, подложные письма, а настоящие спрятал, что заметить это смогли только те, кто обо всем знал.
— Ваше величество, прошу прощения, — сказал он кротко, — но в моем кабинете выбито стекло, и я простудился.
— О, это ничего, — сказал Матиуш, — это моя вина, стекло выбил я, когда мы играли в снежки.
И помощник был очень доволен, что ему так ловко удалось подменить письма. Но тут вдруг министр юстиции объявил:
— Господа министры, прошу внимания. Отложите ваши сигары.
Все сразу же догадались, что произошло нечто важное. А министр юстиции надел на нос очки и обратился к помощнику государственного секретаря:
