Матиуш на необитаемом острове

— Ну да, но Клю-Клю… нет, не Клю-Клю, а тот негодяй с маяка прикидывался другом, а украл столько игрушек. Две головоломки, паяца, четыре книжки, шесть цветных карандашей. Кто за это будет платить? Я нищий, хоть во мне и течет королевская кровь. А честь не позволяет мне не заплатить. Убью Дормеско, а потом себя.

— Дорогой кузен, — сказал Матиуш, чтобы его успокоить, — я сам подарил им все это.

— Ваше величество, вы так благородны! Вы скрываете от меня, но я все знаю. Эти мерзавцы-парни галдят и не дают спать вашему величеству. Курят, и что у них за папиросы? Паршивые вонючки! И через замочную скважину выпускают дым… И нарочно бросают мух в королевский чай и сыплют блох в кровать вашего величества. И украли два топора и полфунта гвоздей… А кто за это отвечает? Я! Я! Я! Нищий! Праправнук королевы Елизаветы!

Наконец Матиушу удалось отнять у ротмистра револьвер. Он уложил его на свою кровать, потом впустил через окно ребят, предупредив их, чтобы они не шумели и тихо ложились спать, — у ротмистра болит голова.

Сидит Матиуш, разбитый, подавленный. Он столько сразу узнал.

Так вот почему были мухи в чае, ему нарочно их бросали.

Так вот почему приехал доктор — чтобы сделать из него сумасшедшего.

Так вот почему его кусали блохи.

Значит, ротмистр должен платить за все, что пропадает?

Ну, хорошо, а на чьи деньги живет Матиуш, ведь он ничего не делает? А ведь все его поездки, корабль, маяк — это все стоит дорого…

И неужели Амари действительно его кузен? И неужели нельзя спрятаться на таком острове, куда не придет ни один корабль, ни один крысенок, где он мог бы быть совсем, совершенно один?

Матиуш понял, недолго ему жить на необитаемом острове. Когда в тюрьме он решил убежать, было все совсем иначе: сердце его учащенно билось, мысли путались, он торопился, боялся, что все сорвется. А теперь все было по-другому. Он совершенно спокоен. Посмотрит, подождет еще, может быть, что-то изменится.

Он положил на стол раковинку Але и камушек Али. И сразу забыл обо всем. Такая милая раковинка, единственная в мире. Матиуш знает, что раковин на берегу тысяча и даже больше, но эту раковину дал ему Але и сказал: «Это тебе за то, что ты меня учишь».

И этот необыкновенный камушек единственный в мире. Дала его Аля, улыбаясь и камушку, и Матиушу. В целом мире нет камушка, в котором была бы, там, где-то в середине, в душе его, улыбка маленькой Али.

Сидит Матиуш, хотя уже поздняя ночь. Лечь ему некуда, кровать занята. Достал дневник, записал:

Я думал, что ротмистр злой, а он очень несчастный. Если бы молодой король рассказал все, что он думает, и если бы я рассказал ему все, что думаю, может быть, мы не были бы врагами.

И дальше:

Было бы хорошо, если бы каждый имел одинокую башню в чаще леса.

И дальше:

Разные люди есть на свете.

Матиуш положил голову на стол и заснул.

24

Матиуш не разговаривал со стражниками только потому, что не знал, как с ними говорить. Он хотел бы, чтобы между ними было так, как когда-то у него с Фелеком, только не хотел разрешать им обращаться к нему на «ты». Ведь тогда он был настоящий король, и это было возможно. Хотя, пожалуй, и тогда это было неправильно. Говорить им «вы» Матиуш тоже не хотел. Поэтому он был в затруднении.

Но однажды он встретился случайно с самым спокойным и приличным из них. Он так же, как Матиуш, часто ходил на берег моря, и не за тем, чтобы ловить рыбу, а просто так, посидеть. И когда он видел Матиуша, сразу уходил: наверное, не хотел ему мешать.

Они встретились неожиданно, почти столкнувшись на узкой тропинке.

— Здравствуйте, — сказал Матиуш.

— Здравствуйте.

— Хорошо в лесу.

— И тихо.

— Раньше на всем острове было тихо. Только теперь не так стало. А вы любите тишину?

— Люблю.

— Почему же у вас так шумно?

Вопрос, по-видимому, был неприятный. Он не ответил. Не хотел оговаривать товарищей.

— Как вас зовут?

— Стефан.

— Моего отца звали Стефан.

— Я знаю, я учил историю.

Слово за слово, Матиуш узнал о многих вещах.

Родители Стефана были бедны. Отец его лишился работы, поэтому Стефан поехал на остров, чтобы помочь семье, тяжелую работу он делать не может, у него больное сердце. Все жалование он отсылает отцу.

— Скучаете?

— Немного. Да что делать? Скучай не скучай, а приходится здесь жить.

— Ну, а другие?

— Про других не знаю. Один сирота, был в военном оркестре. Другой сын портного, в семье девятеро маленьких детей, бедность большая. Третий из деревни, хотел учиться, приехал в город, но не мог устроиться. Одного парнишку отчим прогнал из дома. Про других не знаю.

Не знает или говорить не хочет. «Разные люди есть на свете», — подумал Матиуш. И вдруг:

— Послушайте, Стефан, вы курите?

— Не курю.

— А дым вам не мешает, когда они курят?

— Мешает немного… — Стефан закашлял.

— Слушайте, вы можете спать у меня.

— Благодарю, ваше величество, только не стоит…

— Почему?

— Ребята будут дразнить.

— За что?

— Скажут, заискивает, подлизывается…

— Кто скажет? Все?

— Не все, но скажут.

— Ну и пусть говорят.

— Да нет, неприятно… Благодарю, ваше величество.

И он уже хотел уйти. Матиушу стало грустно.

— Почему вы уходите?

— Так. Увидят, станут дразнить.

— А теперь не дразнят?

— А за что меня дразнить? — почти с гневом сказал Стефан.

И ушел.

Матиуш огорчился, ему было жаль этого юношу. Что делать?