– Щас распишусь на твоей сопатке, – тут же болезненно среагировала Эльвира.
– Так его, правильно, – засуетился Худинский, – обнаглел вконец, дармоед! Иди отсюда, болван!
Эльвира подошла к двери:
– Так, только тихо, – приоткрыла дверь. Она подробно проинструктировала нанятого ею человека. Тот уже давно, с самого утра, изнемогал от ничегонеделания. Про себя он думал: «Сидел бы сейчас у себя в магазине – тишь и благодать, наверное, уже бы там поужинал, выпил чекушку и трепался бы с продавщицами, а здесь…»
Он сидел в холле, так, чтобы его хорошо было видно из двери апартаментов Худинского. По инструкции Эльвиры, если дверь приоткрывалась, он должен был хитро, что называется, из-под руки, наблюдать за нею и обязательно, чтобы они увидели его.
«Спектакль, да и только, им что, нечего делать, этим народным избранникам?» – подумал он.
После того как туда вошла женщина, которая наняла его, он напрягся, чтобы не пропустить момент. Эльвира как раз в этот момент выглядывала в дверь.
– Подождите, – остановила она Худинского. – Я сама вначале.
Она выглянула и сразу увидела, как нанятый ею молодец отвел свой убийственный взгляд в сторону. Делал он это нарочито, чтобы его заметили. Выглянув, она тут же прикрыла дверь:
– Ух, такой приснится, не дай Бог.
Пропустив вперед Худинского, опять открыла дверь.
– Вон там, смотрите, справа на кресле, с белым платочком.
Худинский прильнул к приоткрытой двери, посмотрел и сейчас же закрыл ее. На лбу у него выступили крупные капли пота:
– Да, это он, черт подери, – прошептал он.
Отдышавшись, он опять приоткрыл дверь, но тут же вновь ее захлопнул:
– Ну, что? – встревоженно спросила Эльвира.
– Да, это он, – опять прошептал Худинский, – именно так я его и представлял себе. Да, именно так. – Он сел на пол, обхватил голову руками и на втором выдохе повторил: – Да, именно так.
Эльвира воспользовалась паузой, вновь открыла дверь, повернувшись к депутату, со страхом в голосе произнесла:
– Все, я больше не могу здесь оставаться, – и, прежде чем выскользнуть за дверь, посоветовала: – И смотрите, чтобы он вас не взорвал в машине, это он делает мастерски.
Оказавшись снаружи, Эльвира подала условный сигнал: «Срочно смываться», поправила правой рукой прядь волос за левым ухом. Нанятый ею человек тут же встал и моментально растворился среди людей, сидящих и стоящих в холле. И уже через пять минут он отъезжал на специально ждущей его машине в Москву. Еще через пять минут дверь базы Худинского резко распахнулась, и из нее вывалил хозяин во главе, по крайней мере, двадцати молодых здоровых парней. Обезумевший Худинский, как был, в халате, так и ринулся к месту, где он видел всего несколько минут назад своего убийцу.
Подбежав к столику, у которого в кресле только что изволил сидеть этот человек, там он его не обнаружил. А на двух других сидели корреспонденты из Франции и Германии, о чем-то мирно беседующие.
Схватив одного за грудки, он заорал:
– Где твой дружок, где этот убийца?
– Кес-ке-се, мусье? – недоуменно спросил его французский корреспондент.
– Я тебе сейчас как дам по морде, – заорал Худинский, – будешь знать как «кес-ке-се», умоешься, мусье!
Второй попытался вмешаться:
– Простите, в чем дело?
Возбужденный Худинский со всего маха хлопнул ладошкой того по голове:
– Я сейчас тебе покажу, в чем дело, кес-ке-се, понимаешь. Я спрашиваю, где ваш дружок, – показывая на кресло, – где он?
А затем уже заорал без всяких ограничений:
– Они – агенты мирового сионизма, бейте их!
Тут же навалились ребята из его охраны, началась потасовка. Люди Худинского отчаянно колотили защищавшихся корреспондентов. На помощь последним ринулись работники радио и телевидения, корреспонденты других издательств и газет. Похоже, потасовка грозила перерасти в грандиозную драку.
Старуха, которая раньше призывала «дать ему в ухо», суетилась здесь же, рядом с дерущимися. При этом она кричала:
– Бей его, я его знаю, это Худинский, опять надрался в дребедень!
Все это Эльвира наблюдала, уже смотря из дверей номера Алексея Ивановича, периодически подпуская к дверной щели Марка Семеновича. А тут же присоединившийся к ним Алексей Иванович даже встал на стул, чтобы все хорошо рассмотреть. Он настолько был поражен происходящим, что от удивления даже открыл рот, да так с ним и остался. И только через несколько секунд он вновь заговорил:
– Во дает, что это с ним, Эльвирочка?
– Так запланировано. – коротко пояснила она.
– Это же надо. Учись, Марк Семенович, как надо работать.
В это время Худинский как раз тянул какую-то женщину за волосы, крича ей:
– Сними парик, я тебя узнал.
Сопровождавший ее мужчина яростно колотил его по спине. На него набросилось как минимум десять человек из команды Худинского, защищая своего шефа.
Видя все происходящее, Алексей Иванович, нежно глядя на Эльвиру, с надеждой и лаской в голосе произнес:
– Гляди, Эльвира, может быть, завтра и выиграем, и это все благодаря тебе, моя любимая, – на сей раз он абсолютно не стеснялся Марка Семеновича.
Марк Семенович также был нежен и предупредителен с нею:
– Эльвира Николаевна, может быть, поужинаете, ведь сегодня целый день на ногах?
Увидев, что она как будто не возражает, он уже было, ринулся на кухню, со словами:
– Я сейчас все организую, – но был остановлен Эльвирой. Она захлопнула дверь и объявила:
– Сегодняшняя программа нами выполнена полностью. – А затем спросила Марка Семеновича: – А чем вы нас собираетесь сегодня угощать?
– Я могу только деруны, мое любимое блюдо, мама меня научила.
– Деруны – это прекрасно, – доставая толстую пачку долларов, улыбнулась Эльвира. – Но сегодня я бы хотела угостить вас сама.
Она посмотрела на Алексея Ивановича:
– И как вы думаете, на ком я заработала эти деньги?
– Ну, это… – задумался Алексей Иванович.
– Так я их заработала вот на том типе, который сейчас бегает по холлу и избивает последних своих избирателей.
– Эльвира, ты чудо, – растроганно произнес Алексей Иванович.
– Да, но вы не спрашиваете, как я заработала эти деньги?
– Ну, это понятно, – без тени сомнения заявил тот.
– И как? – не отставала Эльвира.
– Ну… – потянул Алексей Иванович.
– Да что вы нукаете, не запрягли ведь еще пока.
Алексей Иванович нехорошо улыбнулся:
– Я так полагаю, что ты, Эльвирочка, очень красивая женщина, и… – Он опять прильнул к двери и тут же радостно прокричал:
– Все, конец Худинскому, милиция приехала, разнимает дерущихся.
Он повернулся, радостно улыбаясь, но неожиданно получил ощутимый удар в солнечное сплетение. Это его тут же согнуло пополам.
