— Ушкуйники, все за мной! — поднялся на палубе Михаил. — Держаться вместе, друг другу помогать в случае опасности!
И сам первый выскочил на причал, держа в руке саблю.
Быстрым шагом корабельщики вошли в город. Рядом с городскими воротами во множестве лежали трупы стражей в лужах крови. Над ними роились мухи. Зрелище было неприятным, и Мишка отвернулся.
Впереди, саженях в ста, кипела схватка. Небольшая кучка ордынцев пыталась сдержать пеших русских воинов. Однако ордынец только на коне силён, да ещё когда он не один. А в пешем строю, когда весь бой ведётся на расстоянии вытянутой руки, преимущество на стороне руссов. Сабля татарская в конном бою хороша — легка, маневренна, но парировать ею удар боевого топора невозможно.
Мишка со своим отрядиком ушкуйников свернул в узкий боковой проход. И пройти-то успели всего с десяток шагов, как распахнулись ворота в глинобитной стене, и оттуда выбежали трое кып-чаков. Были они без брони, без щитов, но все вооружены саблями. Издав воинственный клич, кыпчаки бросились на русских.
Появления противника хоть и ожидали, но всё равно всё произошло как-то внезапно. Мишка, парируя саблей удары нападавшего, попятился было, но в узком и кривом переулке трое кыпчаков загородили собой почти весь проход. Впереди сражались корабельщики Михаила, Илья и Даниил — все из команды второго ушкуя.
Кыпчаки яростно наносили удары, не думая отступать. Кто-то из ушкуйников запрыгнул на глинобитную стену, обошёл по ней дерущихся, спрыгнул сзади и нанёс кыпчаку, находящемуся справа от Михаила, удар топором в спину. Тот завалился, в образовавшийся проход ринулись ещё двое корабельщиков. Они окружили кыпчаков всей массой, не давая им развернуться. Теперь тем оставалось только отбиваться.
Мишка уже вышел из замешательства, вызванного неожиданным нападением ордынцев, и теперь не только отражал удары, но и пытался сам достать саблей противника.
Удар… На миг враг приоткрылся, и Мишка саблей успел резануть его по руке. Обильно заструилась кровь. Кыпчак перекинул оружие в левую руку. И тут справа, с незащищённой стороны, его ударил в бок сулицей Захар — корабельщик с ладьи. Как вовремя! Оставшегося в одиночестве кыпчака тут же смяли и изрубили.
Разгорячённые схваткой корабельщики через распахнутые ворота ворвались во двор дома. Двое стали обходить справа, а Мишка с отрядом ринулся в дом. На первом этаже пусто. Он помчался на второй. Наверху путь ему попытался закрыть старый татарин с саблей в руке. Мишка ещё с лестницы рубанул его по ногам, татарин упал, и Мишка добил его.
Коридор от лестницы вёл в обе стороны.
— Трое — направо!
А сам побежал влево. Распахнул занавеску и замер, оглушённый пронзительным женским визгом. Да это ведь женская половина, гарем!
— Тихо! — рявкнул Михаил. Визг оборвался.
Мишка ринулся дальше. Одна пустая комната, другая… С противоположного конца коридора доносился шум схватки, звон металла, отчаянный крик, перекрытый русской руганью, и вдруг раздался радостный вопль.
Все побежали туда. В комнате рядом с раскрытым сундуком на полу лежал молодой ордынец с рубленой раной груди. В руке он ещё удерживал длинный кинжал. Корабельщики уже сбили топором замок и откинули крышку. Золотые и серебряные кувшины, подносы, чарки, монеты — всё это сияющее богатство лежало вперемешку. Ушкуйники зачарованно уставились на содержимое сундука.
— Неплохо, — степенно изрёк Михаил, стараясь скрыть радость в голосе. — Вдвоём унесёте ли?
Двое ушкуйников — те, что помощнее, приподняли за ручки сундук.
— Тяжеловат, но своя ноша не тянет! — шутили обрадованные находкой вятичи. — Как-нибудь донесём.
— Тогда несите в ладью, потом вернётесь, найдёте нас. Остальные — за мной!
Калитка и ворота соседнего дома оказались заперты. Что там, за высоченной стеной? Недолго думая, двое рослых ушкуйников скрестили руки, на перекрестье встал их товарищ, его подбросили, он ухватился за стену и ловко оседлал её. Ему передали топор, и он спрыгнул во дворик. Громыхнул запор, калитка открылась изнутри.
Все ринулись в дом. Мишка, на своё счастье, оказался в середине группы. Первый же вбежавший ушкуйник тут же получил удар саблей сбоку, из-за притолоки двери, и упал, обливаясь кровью. А вот второй удар хозяин нанести не успел — ворвавшиеся следом другие корабельщики изрубили его.
— Оставьте его, не теряйте время! — распорядился Михаил. — Ценности ищите!
— А чего он Поликарпа-то порешил?! — горячились корабельщики.
Держа саблю наготове, Михаил обследовал первый этаж. Ничего существенного. А ушкуйники уже тащили со второго этажа свёрнутые рулоном ковры.
— Бросьте вы их. Золото, серебро ищите! Этот дом был не так богат, как первый, но всё же узел ценностей набрался.
Михаил отправил ушкуйника с ценным грузом на судно.
С третьим домом получилось проще — в переулок даже выходить не стали, просто перебрались через стену. Однако хозяин забаррикадировал чем-то тяжелым дверь дома. Толкнули хлопцы с разбегу плечами — не поддаётся. Взялись было рубить боевыми топорами. Не то! Вот если бы широкие, плотницкие сюда… Зато Михаил увидел, что вдоль всего второго этажа веранда проходит.
— Ну-ка, подсадите меня!
Двое ушкуйников мигом подняли Михаила. Уцепившись за выступ, он ловко подтянулся и перелез через низкую балюстраду, в угаре штурма начисто забыв об осторожности и о строгом наказе Кости проникать в дом только вдвоём.
Мишка двинулся вперёд, и тут же из дверей выскочил евнух — здоровенный, с безбородым бабьим лицом. Он заорал что-то на татарском или арабском — Михаил не разобрал что и кинулся на него с саблей наперевес. Балкончик был узок — не более двух аршин в ширину, и места для маневров было мало.
Правой рукой с зажатой саблей Мишка отбивал яростный натиск, а из рукава левой вытряхнул кистень и, улучив момент, с силой запустил грузик евнуху в лоб. От удара враг на миг замер, оглушённый. Не теряя времени, Михаил всадил ему саблю в живот и отскочил. Евнух секунду стоял, качнулся, перевалился через перила и кулем полетел вниз. Мишка сунул кистень в рукав, мысленно поблагодарив Митрофана, научившего его пользоваться немудрящим оружием. Осторожно вошёл в дверь. За ней оказался гарем.
Женщины подняли визг, укрылись накидками. С женщинами он не воевал. Проскочил зал, выбежал в коридор и по лестнице сбежал вниз.
Только сейчас Мишка осознал, что один. Надо скорее открыть входную дверь! Со двора ушкуйники били в нее чем-то тяжёлым, пытаясь прорваться к нему на помощь. Тщетно! Она оказалась заперта на дубовый запор и для верности подперта деревянной оттоманкой. Сунув саблю в ножны, Мишка отбросил оттоманку в сторону и откинул из пазов дубовый брус.
Сзади раздался шорох. Михаил резко обернулся и присел. Это спасло ему жизнь. Над головой, задев волосы, просвистело и вонзилось в дверь тяжелое лезвие секиры. В таком неудобном положении вытянуть саблю из ножен было затруднительно. Мишка дотянулся до боевого ножа, выдернул его из ножен и, распрямляясь на ногах, как на пружинах, ударил подкравшегося врага. Им оказался мужчина лет сорока, в арабских одеждах. Удар пришёлся в грудь. Изо рта противника хлынула кровь, он завалился на спину и захрипел.
В это же время входная дверь распахнулась, сильно стукнув Михаила в спину. От неожиданности он не устоял на ногах и упал на поверженного врага.
В дом ворвались ушкуйники. Двое бросились к лежащему купцу. — Михаил, ты жив?
— Жив, только зачем так по двери бить? Чуть не зашибли. Обыскать дом!
Наудачу араб оказался богатым. Из дома вынесли два сундука с ценностями. Но чёрт подери! Счёт отнятым ценностям рос, а отряд таял на глазах. С сундуками на ушкуи ушло четверо, и трое ушедших ранее пока не вернулись обратно. Вместе с Михаилом оставалось всего трое. Негусто! Если и дальше с боем
