А посланное железо никогда не заменит потерянные жизни.
Присланная нам боевая техника – считая с августа 1941 года, когда пришел первый конвой из Англии, и до 1945-го включительно – составила 20 % от численности всей нашей боевой техники. При этом, если доля танков, поставленных союзниками, во всем танковом вооружении Красной Армии была невелика – всего 13 %, то бронетранспортеры на фронте были американские на все 100 %, поскольку наша военная промышленность их не выпускала.
В один из дней, замотанный повседневной службой, я с утра направился в отдел к начальству – согласовать очередные действия моей группы. Встреченный мною в коридоре начальник третьего отделения, расплываясь в улыбке, с чувством потряс мне руку:
– Поздравляю, Колесников! Заслужил! Рад за тебя, капитан!
Я опешил:
–?С чем? Что я заслужил?
–?Ты что, газет не читаешь? – улыбался он, загадочно сощурив глаз.
–?Когда мне их читать? – пожал я плечами.
Я и в самом деле газет в руки месяц не брал. Хорошо им тут, в отделе! Есть свободная минутка – можно со свежей прессой ознакомиться. А я после занятий со своей группой едва до койки к вечеру добираюсь. Если уж минутка-другая свободная и найдется, так сводки Совинформбюро слушаем, попутно оружие чистим и смазываем – от его исправности наша жизнь зависит.
Постучавшись, я вошел в кабинет к Сучкову. Полковник, увидев меня, встал.
–?Проходи, капитан!
Радостно улыбаясь, полковник приосанился, вышел из-за стола и протянул мне руку для пожатия.
–?Ну что, ты уже все знаешь?
Да что с ними со всеми сегодня случилось?
–?Президиум Верховного Совета отметил твои заслуги орденом Красной Звезды! Поздравляю с высокой наградой, капитан!
Полковник вернулся к столу, открыл коробочку, достал и прикрепил к моей гимнастерке орден Красной Звезды, а потом вручил удостоверение.
Я скосил глаза – тепло блестящей багрянцем эмали ордена приятно согрело грудь, и теплая волна отдалась в сердце трепетным волнением.
Вытянувшись по стойке «смирно», я ответил:
–?Служу Советскому Союзу!
Не скрою – получить награду было приятно. Дыхание как-то разом перехватило, и единственное, что я смог – спросить, разглядывая орден: – За что?
–?Бой со штрафбатом помнишь? Так это за него, – да, считай, за все, вместе взятое. У тебя задержанных агентов, разгромленных банд не меньше, а то и больше, чем у других. А вот с наградами… Гм-м, прямо скажем, не густо. Давно пора твои заслуги отметить, капитан. Как-то мы упустили. Ну – ничего, война еще не закончилась, и я думаю, что эта твоя награда – не последняя. Давай по маленькой за орден, за удачу.
Полковник достал из стола бутылку с водкой и плеснул в стаканы. Мы чокнулись, выпили. Не привык я с утра пить, но уж коли начальство само разливает, грех отказываться.
–?Вот что, Колесников, – полковник убрал со стола бутылку с водкой. – Полагаю, в такой день посылать тебя далеко от отдела не стоит. Пусть сегодня другие группы «зачистками» в районе займутся. А ты со своими офицерами отправляйся на КПП – на проверку документов.
–?Слушаюсь, товарищ полковник.
Получив от полковника ориентировки, я вышел из кабинета и помчался по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
На улице в грудь дул пронизывающий ветер, но я, не замечая осеннего холода, летел навстречу Алексею и Антону. С кем, как не с ними, я мог поделиться переполнявшей душу радостью!
Ожидавшие у отдела Кошелев и Фролов, увидев меня, вскочили с лавочки. Заметив поблескивающий в лучах осеннего солнца красным цветом новенький орден на моей гимнастерке, они искренне обрадовались:
–?Поздравляем, товарищ капитан!
Оба чуть ли не носами уткнулись в орден, разглядывая его. Мне стало неудобно.
–?Ну – все, хлопцы. Сегодня вечером на квартире отметим это дело, тогда и поглядите. А сейчас – на КПП! Сегодня дежурим на шоссе.
Мы уселись в полуторку и направились к выезду из города. Здесь уже стоял шлагбаум, рядом с ним дежурили двое милиционеров. Их задача – заниматься проверкой штатских, наша – военных.
И пошла рутинная работа:
–?Ваши документы… Что везете? Попутчиков брали?
Дело шло к полудню, когда к КПП подъехала машина – крытый брезентом грузовик «ЗИС-5». Поскольку номера на машине были военные, то и проверять ее пошли мы.
Я, как обычно, попросил у водителя документы. Был он чисто – до синевы – выбрит, одет в старенькую форму, но было в нем что-то такое, что привлекло мое внимание, как оперативника. Я даже замешкался, потом стал изучать документы, а сам лихорадочно соображал – что в нем не так? Наконец понял: лицо худощавое, а тело плотное – не соответствует физиономии.
Документы у него были правильные – все контрольные знаки были на месте.
–?Куда направляемся?
–?В хозяйство Иванова.
Ответ типичный, только Ивановых на Руси – вагон и маленькая тележка.
–?Покажите, что в кузове.
–?Пожалуйста.
Водитель выбрался из кабины. Я специально попросил его выйти из машины, чтобы увидеть целиком и постараться понять – что мне показалось в нем не совсем обычным.
Мне бросилось в глаза: сапоги на нем солдатские, немецкие – они отличаются от наших широкими голенищами. В них немецкие пехотинцы любили запасные магазины к автоматам засовывать. Ну и что с того – и такая обувка нынче не редкость.
Водитель пошел вдоль кузова, я – шага на три сзади. На ходу поправил пилотку, подав тем самым условный знак моим лейтенантам. Алексей и Антон, не спуская глаз с водителя, обогнув нас, остановились сзади машины.
А дальше события развивались стремительно. Водитель подошел к заднему борту, откинул край брезента, и тут же из кузова ударили два автомата. Точно ударили, как раз по моим лейтенантам – поперек груди. Я хоть и подозревал неладное, но пистолет заранее не вытащил. Только после выстрелов выхватил из кобуры «Вальтер», выстрелил в водителя, отскочил в сторону и веером высадил обойму по брезенту машины – на уровне чуть выше бортов.
Раздался вскрик, и тут же, прямо через борт, в мою сторону ударила очередь. От досок борта полетели щепки.
Я упал на землю, перекатился к лежавшим на дороге лейтенантам, схватил автомат Антона и дал по кузову очередь.
Настала тишина, которая показалась мне оглушительной. После нескольких секунд стрельбы появилось ощущение, как будто в уши заложили вату.
От КПП в сторону грузовика бежали двое милиционеров, на ходу доставая револьверы.
–?Что случилось?
–?Из машины стрельбу открыли. Посмотри, что в кузове.
Я повернулся ко второму:
–?Звони в СМЕРШ, пусть сюда едут.
Сам же подошел к лейтенантам. Пульс можно было не щупать. Оба мертвы. Поперек гимнастерок на уровне груди у обоих шла рваная строчка пулевых пробоин.
Вот и обмыли мой орден… Эх, ребята, ребята, не уберег я вас!
Да в такой ситуации я и сам, будь на их месте, ничего сделать не смог бы. Никакой «маятник» не
