автомат с предохранителя. А шорохи все ближе и ближе, уже смутно были видны тени. Наши разведчики ползут или немецкая разведка возвращается? Ошибаться нельзя, на кону – жизнь.
Судя по времени, разведка немецкая. На часах уже четыре утра, для нашей разведки поздновато, иначе по свету возвращаться придется. Стрелять? А вдруг наши, и не разведка, а саперы? Те любят попозднее, чтобы немецкие часовые устать успели и по нейтралке почем зря не палили.
Я взял тени на мушку и уже готов был нажать на спусковой крючок, но все-таки решил перестраховаться:
–?Эй, кто там?
Если немцы – стрелять начнут, если успеют. Только я не дам им шанса.
Теней всего трое.
Фигуры замерли, и послышался невнятный шепот:
–?А ты кто?
–?Разведка.
–?У нас разведку не посылали.
–?Так и будем торговаться, пока немцы из миномета не накроют?
Я пополз вперед. Наши, саперы, в руках – проволочные щупы для поиска мин.
–?Ты от немецких позиций?
–?Нет, с Луны упал.
–?Пока полз, мин не обнаружил?
–?Ни одной, по прямой проход чистый.
–?Ты один, или за тобой еще группа?
–?Один.
–?Тогда двигай к нашим траншеям. Трофим, проводи человека.
Впереди меня пополз один из саперов. Я – за ним. Свалились в траншею. А тут немцы осветительную ракету – «люстру» – над нами на парашютике подвесили. Светила она ярко и долго – до полутора-двух минут. В ее свете увидел меня сапер и аж в сторону шарахнулся. Я-то в полной немецкой форме!
–?Фу, черт, напугал! Чего вырядился?
–?Ты говори да думай. Я что – в немецкий тыл в нашем обмундировании пойду?
–?Прости, не подумал. Тебе к командиру роты?
–?Нет, к особисту веди.
–?Только автоматик свой мне отдай.
–?Это можно.
Я передал саперу автомат, и мы пошли по узкой, извилистой траншее в тыл. Впрочем, она скоро кончилась, и мы, пригибаясь, перебежали до неглубокого оврага. А по нему – уже до леска.
Сапер подвел меня к землянке, постучал в дверь из горбыля. Несколько секунд спустя из-за двери донесся хрипловатый со сна и недовольный голос:
–?Кого ночью несет, чего случилось?
–?Вот, товарищ лейтенант, я человека с нейтралки привел, говорит – из разведки.
Через минуту дверь открылась. Натягивая гимнастерку, вышел взлохмаченный офицер.
–?Этот, что ли?
–?Так точно! Сам к вам напросился. Вот и автомат его.
–?Свободен, боец.
Сапер козырнул и ушел. Лейтенант отступил назад, приглашая меня внутрь:
–?Заходи, коли напросился.
В землянке было темно, и я остановился у входа. Офицер чиркнул зажигалкой, зажег светильник из снарядной гильзы.
–?Форма на тебе немецкая. Откуда ты такой взялся?
–?Зафронтовая контрразведка, четвертый отдел СМЕРШа, ведомство Утехина. Прошу доложить о моем прибытии по инстанции.
–?Да ты, никак, сдурел! Четыре часа ночи! Мне начальство голову намылит!
–?А если не доложишь – в штрафбат пойдешь.
Лейтенант с досадой оглядел меня. Можно было подумать, что я специально фронт ночью перешел, чтобы выспаться ему не дать. Однако упоминание о штрафбате подействовало. Он начал звонить по телефону, а я присел на нары и закрыл глаза.
–?Эй, в дивизии спрашивают, кому докладывать.
–?В Москву, СМЕРШ, четвертый отдел, майору Бодрову. Я – майор Колесников. Больше ничего не скажу.
Лейтенант начал говорить в трубку:
–?Да, говорит – Бодрову, а самого фамилия – Колесников. Да, жду.
Он положил трубку.
–?Будем ждать.
Мы молча сидели в ожидании, когда минут через двадцать раздался звонок.
–?Да, слушаю. Понял, товарищ капитан, да, конечно. Конец связи.
Лейтенант повернулся ко мне:
–?Приказано вас накормить. Из дивизии машину за вами высылают. Чай будете?
–?Спасибо, не хочу – поел незадолго до перехода.
–?И как там, у немцев?
–?Готовятся обороняться. Слышь, лейтенант, я в полосе своего фронта вышел?
–?Первого Украинского.
Да, промахнулся я немного – вышел южнее, чем ожидал. А в принципе – уже без разницы. Москва обо всем знает, я среди своих, мой вояж окончен. Внутри как-то все обмякло, и я слегка расслабился.
Лейтенант явно не знал, что со мною делать дальше. Есть я отказался, машина придет не скоро.
–?Может, отдохнуть хотите?
–?Не откажусь.
Я стянул сапоги и улегся на нары. Под головой лежал ватник. В землянке было тепло, и я быстро уснул.
Проснулся от покашливания.
–?Товарищ майор, проснитесь – машина пришла.
Я встал, протер глаза, натянул сапоги.
Лейтенант распахнул дверь – резануло глаза. Уже рассвело.
–?Вот, накиньте телогрейку – холодно, да и формы немецкой не видно будет.
Это он верно мыслит. Чего немецкой формой бойцов дразнить?
Лейтенант проводил меня до машины – открытого американского «Виллиса», отдал мой автомат бойцу.
–?Вот, доставишь человека в штаб дивизии, в СМЕРШ.
–?Так точно, приказ получил.
Молодец лейтенант, службу знает – не назвал моей фамилии и звонил.
А дальше – штаб дивизии, где меня в СМЕРШе переодели в форму рядового Красной Армии, поезд с сопровождающими, и Москва.
Бодров встретил меня прохладновато. Да, собственно, на горячий прием я и не рассчитывал – меня в отделе никто не знает, задание первое, к тому же еще и провальное, хотя и не по моей вине.
Майор усадил меня в кресло напротив себя.
–?Рассказывай все подробно, начиная с момента выброски.
И я начал: о том, что выбросили не туда – ветер ли был тому виной, или штурман промахнулся, о том, как шел пешком, как встретился с агентом.
–?Опиши агента подробно.
Майор слушал меня и лишь иногда коротко что-то записывал.
–?Теперь про встречу с власовцами.
–?Я встречался только с одним – начальником штаба.
