Макаром уживаться.
Федька собрал свой десяток, и все вместе пошли на холм выбирать дерево повыше.
Сосен на участке было не много, больше лес низкорослый — береза, ольха, так что и выбор был небольшой.
Вскоре уже застучали топоры. А вечером ко мне заявился потный Федька.
— Принимай работу, князь, готово!
Федор подвел меня к высокой сосне, что стояла недалеко от строящегося боярского дома. К стволу дерева были прибиты поперечины.
Поплевав на ладони, я полез вверх. Несколько ниже вершины была обустроена небольшая площадка с ограждением по периметру. Я осмотрелся. Далеко видать! Вон Ока с плывущими корабликами, моя деревня внизу, а чуть дальше — Обоянь, Чердынь и Вереши. Я повернул голову вправо — и Никифоровка видна, точнее сказать, угадывается — далековато все же. Но коли пожаром займется — думаю, дозорный увидит. Эх, бинокль бы сюда или подзорную трубу, да не пришло их время.
Я обернулся всем корпусом. Ха! Отсюда и деревня Василисы Куракиной видна, избы сгоревшие. А левее — верстах в пяти, еще чье-то имение. Вот туда я завтра и направлюсь, надо поговорить об организации защиты деревень и совместного отпора непрошеным гостям.
Осторожно я слез с сосны.
— Ну что же, неплохое «воронье гнездо», далеко местность просматривается.
Польщенный Федор заулыбался.
— Только вот что же вы навес сделать позабыли? Дозорному что — под дождем мокнуть, коль заморосит? А снег ежели? Да и летом под солнцем стоять — голову напечет.
— Это мы мигом поправим, князь, до ужина еще! — с ходу оглядываясь по сторонам, откуда какие материалы тащить, бодро заверил Федька.
— Давайте, хлопцы, надо поскорей закончить. И сегодня же первый дозорный дежурить должен.
— Не беспокойся, князь, мы службу знаем.
Я же занялся устройством ворот и ограды. Собрал артельных от плотников — и рязанских и владимирских. Мастеровые недовольны были, что их от работы оторвали.
— Ко всем обращаюсь я, мастеровые люди. Татары вчера напали на соседнюю деревню. Нападение удалось отбить, но и селяне пострадали. Понимаю, что уговор у нас с вами был на избы и конюшни. Нарушать его не след, но прошу! Отложите на время все, что начали. Тын вокруг деревни поставить надо. Не ровен час, гости незваные нагрянут, а за тыном отсидеться проще. А уж потом — за избы да за конюшни возьметесь.
Сразу выступил артельный от «косопузых»:
— Мы так не уговаривались, князь.
— Подожди, — перебил его артельный от владимирцев, — князь дело говорит — вишь, нужда пристала. — Он повернулся ко мне: — Помочь можно, а как платить будешь?
— Сговоримся. Сядем рядком, да поговорим ладком.
— Тогда пусть холопы твои землю начинают рыть, а уж забор ставить — наша забота. Ты только покажи — где?
Я с обоими артельными обошел участок, наметил, где тын стоять должен. Тем более что часть бревен уже была приготовлена холопами по моему распоряжению. Мы уговорились о цене и ударили по рукам.
И закипела стройка. Холопы рыли землю, плотники острили бревна, тяжелой «бабой» забивали их в ямы и крепили бревна меж собой.
— Князь! А ворота-то где будут?
— Да вот, пожалуй, парадные — тут, на дорогу, а там, к полю — для выезда с возами да ратникам на учения.
Через два дня вернулся Макар со своими ратниками. Все — на конях, с пищалями за спинами. А шуму наделали — топот копыт, земля дрожит, гиканье. Впереди — Макар, в кафтане нараспашку. Так и распирает его гордость за свою братию ратную! В изумлении он остановился перед тыном.
— Ого! И когда же вы успели?
И невысок был тын — метра четыре в высоту, однако — преграда, на коне не одолеешь. Меня подозвал рязанский артельный.
— Хозяин, зряшную работу делаем!
— Почему же? — удивился я.
— Из дуба али лиственницы делать надо — тогда века простоит. А это сгниет скоро. Два-три года — и все, что в земле, трухою станет.
— Где же я тебе дуб возьму, коли он здесь не растет?
— Тогда смолу ищи. Мы ту часть, что в земле будет, обсмолим — глядишь, лет десять, а то и более простоит.
— За совет спасибо. Да где же смолы-то столько взять?
— Где-где! На верфях, вестимо, где корабли да ладьи смолят.
— Я тебе денег дам и подводу — купи.
— Э, нет, князь! Сам ищи.
— И на том спасибо — за дельное слово. Пришлось Андрея в Коломну посылать — смолу раздобыть и привезти. Зато теперь концы бревен смолили.
Следующим днем я поехал в село, что видел с вышки, взяв с собой Федора и двух ратников. Князь я или не князь? И корзно красное надел — для представительного вида.
Село нашли не сразу, поплутали маленько. Оно оказалось довольно большим и, как положено, с церковью.
Федор, скакавший несколько впереди, спросил местного:
— Как село-то называется?
— Так — Горькая Балка.
— Экое название необычное. Хозяин-то у вас кто?
— Боярин Татищев — вона его дом, в два поверха.
— Спасибо, добрый человек.
Мы подъехали к дому. Федор постучал рукоятью плети в ворота. Вышел холоп.
— Скажи боярину — князь Георгий Игнатьевич Михайлов к нему. — Холоп исчез за воротами.
Вскоре ворота распахнулись.
— Милости просим, князь! — Оба холопа, открывшие ворота, склонились в поклоне.
Все спешились, ввели коней во двор. А уж на крыльце — боярин дородный с боярыней дожидаются. Оба — словно колобки, щеки — как у хомяков, глаза жирком заплыли. Друг на друга похожи, прямо по поговорке «Два сапога — пара».
— Здравствуй, князь! Рады видеть дорогого гостя в доме нашем. Не откажи — испей с дороги нашего сбитня!
Боярыня поднесла корец. Я слегка склонил голову в приветствии, взял корец обеими руками, медленно выпил, перевернул и вернул хозяйке.
— В дом прошу, князь, — проворковал радушно боярин, переглядываясь с пухлой супружницей. — То большая честь для нас, не каждый день князь в гости приезжает.
Хозяева провели меня в гостиную, усадили в красный угол. А уж слуги в трапезную закуски таскают.
Поговорили, как водится, о погоде, о собранном урожае. Сразу говорить о деле считалось неприличным. Отдав дань приличиям, я начал разговор.
— Сосед я ваш, князь Георгий Михайлов. Недавно жалован государем нашим, Василием Иоанновичем, землею, усадьбу теперь обустраиваю.
— Славно!
— Неспокойно здесь, однако! — При этих словах моих супруги вздрогнули и испуганно переглянулись. — Третьего дня на соседку вашу, боярыню Василису Куракину, татары ночью напали.
— Ой, слыхали уже, беда-то какая! — запричитала боярыня, сокрушенно покачивая головой.
— Подожди-ка, князь! Не ты ли, со своей малой ратью им помог?
