Коля Мухин, Боря Завитков и Серёжа Данилин на стульях поехали вперёд.
Это они умеют делать. Всё ближе к экрану. Они теперь не едут, а скачут на стульях. Забыли о математике и графике. Забыли, что они мыслящие люди.
Бах!
Трах!
И-го-го!..
Пигарев опять сбегал в будку и поменял части картины.
А Вася всё скачет и стреляет. Ему бы остановиться — он должен уже совещаться с друзьями- ковбоями. А он не останавливается. Так и плёнки не хватит!
В зале не только сигарами — порохом пахнет. И вся пыль, которая была до неба, теперь здесь.
Коля Мухин, Данилин и Завитков почти доскакали на стульях к экрану.
Они почти уже на экране. Их тени видны среди битвы. В особенности стулья, которые не спутаешь с лошадьми.
А Тёма Новиков сидел на месте и крепко сжимал в руке кошелёк. Как бы не отняли в этой суматохе и стрельбе.
Сигаев что-то кричит Барышеву, а Барышев что-то кричит Сигаеву.
Они ищут свои портфели, которые исчезли у них в темноте и пыли. Барышев боялся за свой дневник. Улучшений в дневнике не произошло, и кто-нибудь посторонний может стать очевидцем двоек и троек.
А это неудобно. Люди пришли сегодня из других школ.
Но потом Сигаев и Барышев перестали кричать о портфелях и начали, как и все, кричать, требовать стрельбы и скачек.
Значит, все требовали и кричали и… получили это на следующий день. Каждый лично получил. Во всех кинотеатрах города, где шёл фильм из жизни ковбоев прошлого века, скакали на лошадях и стреляли теперь они сами. Все теперь были не в залах, а на экране. У всех всё сбылось, о чём мечтали!
Даже Коля Мухин скакал, и Боря Завитков, и Серёжа Данилин.
И не на стульях, а на лошадях. Настоящих, живых!
И не надо было кричать «и-го-го» по-лошадиному, потому что лошади сами кричали «и-го-го».
Киногерои.
Пришли из жизни на экран. Да-да, не с экрана в жизнь, а наоборот — из жизни на экран. Побрили головы и пришли.
Барышев почти совсем перестал учиться, а только скакал на экране в кинотеатре «Пламя».
Даже Сигаев из взаимопомощника сам превратился в отстающего, потому что только скакал и стрелял.
Каждый вечер в кинотеатре «Смена».
Козерог участвовал, и даже Игорь-тугодум. Правда, там, где участвовал Игорь, фильм длился на час дольше, потому что Игорь во всех эпизодах всё делал с опозданием.
А Тема Новиков нигде не скакал и не стрелял.
Он ждал, когда ему вернут рубль. Он был печальным рыцарем…
4
Первым перестал скакать Вася Филёнкин. Может быть, потому, что он первым начал. Ноги у него окривели. Болело то место, которое находится пониже хлястика пальто. Голова от солнца болела. Песок на зубах скрипел. Всё время хотелось пить и тошнило от сигар.
Днём в Техасе жарко, ночью — холодно. А спать приходилось на земле.
Спать надо было на открытом месте, потому что домов в Техасе мало и они очень все неблагоустроенные.
И главное, надо было думать о деньгах. Зарабатывать их на себя, на лошадь и на сигары.
Что по сравнению со всем этим быть тигром — чепуха!
Тигром он был в современном городе, где всё есть: водопровод, дома с лифтом и кроватями, в которых можно нормально спать.
Сигаева бандиты ранили в локоть. Не сильно, но всё-таки локоть болел. Может быть, он и сам его ушиб, но говорит, что ранили. На Барышеве оборвалась одежда, растрепались сапоги. Он был голодный. Мечтал съесть что угодно. Вовка Козерог зазевался на железнодорожной станции и чуть не попал под старинный паровоз с огромной трубой. В прошлом веке были такие паровозы. И вообще его разоблачили, что он не Ковбой. Кто-то знающий русский язык прочитал надпись на голове, и Козерога отправили к шерифу. Шериф хотел его арестовать, но Вовке удалось бежать.
Теперь Вовка должен сражаться, кроме бандитов, ещё и с шерифом. Коля Мухин с друзьями потихоньку слез с настоящих лошадей и выступал на стульях. Так было как-то спокойнее. Зрители вначале возмущались, а потом привыкли.
— Надо его найти, — сказал Вася Филёнкин ребятам. — Пускай он сам скачет и стреляет. И всякие штуки делает. И его друзья-ковбои.
— А где найдёшь его теперь?
— На такси уехал, конечно.
— В городе скрывается. От нас от всех!
Игорь-тугодум сказал, что он вообще больше выступать в своём кинотеатре не может — он продал лошадь.
— Как же так? — удивились ребята.
— Она мне надоела, и я её продал зрителям.
— А деньги где? — сейчас же спросил Тема Новиков.
— Проел небось! — выкрикнул голодный Барышев.
— У меня их отняли, — очень грустно ответил Игорь.
— Кто?
— Бандиты. Во второй серии, когда я должен был одного из них убить.
Сигаев тут же начал показывать локоть: вот… его ранили прямо сюда… Пулей или ножом… Болит очень… Выступать он тоже не может.
— А у меня что, — закричал Вася Филёнкин, — ноги железные, что ли? Кривые совсем, И неизвестно, когда теперь выпрямятся.
Коля Мухин, Данилин и Завитков подумали: как хорошо, что они вовремя пересели с лошадей на обыкновенные стулья. А ведь на этих стульях можно постепенно спрыгнуть с экрана — и в зал… к зрителям…
И спрятаться среди них. От бандитов и от всех ковбоев.
А Вася Филёнкин не успокаивался, кричал:
— И песку полный рот у меня… Вот! — И Вася начал выплёвывать песок. Вот! Вот! И сигары я больше курить не могу — тошнит!
— И меня… — сказал мрачный Сигаев. — Тошнит. И денег нет, чтобы обратиться там к врачу. А я раненый. И вообще не известно, где там врач!
— А скоро будут новый фильм про ковбоев показывать, — сказал Тема. — Я слышал.
— Иди ты отсюдова! — закричали в гневе ребята. — Натерпелись! Хватит!
Киногерой уехал на такси, и как его теперь найдёшь, чтобы заставить вернуться на экран?
Ребята бегали, искали. Но результатов пока никаких — Ковбой не обнаружен. Он, очевидно, тоже не желает больше этой ковбойской жизни. Решил — хватит с него. Правда, ребята видели в городе одного
