Мы с Преснухиным многозначительно переглядываемся. Неоценимую информацию выбалтывает по ходу дела лейтенант. Подсыпь здесь кто-нибудь из нас яда в эти самые бочонки, так ведь власть в стране сменится в одночасье. И никто никогда не поймет, откуда подкралась такая напасть. Но от нас удара в спину можно не опасаться, мы как-никак бойцы ОСНАЗа! В действующих войсках мы самая первая основа нынешней власти, самая надежная ее защита. В том, что мы так думаем, нет ничего зазорного. Когда человеку долго промывают мозги, то у него они, естественно, становятся стерильно чистыми. Если целый год каждый день внушать любому из нас, что он дурак, то даже самый умный резко поглупеет. А если, наоборот, говорить ему, что он самый что ни на есть передовой боец Советской армии, держащий оборону против заокеанских «ястребов», то и это тоже сработает. Во всяком случае, мы ощущали себя героями на самом деле. Тем более что и действительно работая в пользу Северного Вьетнама, мы искренне хотели помочь несчастным вьетнамцам, подвергавшимся, как нам казалось, неспровоцированной агрессии неизмеримо более могущественного противника. И даже то, что именно северовьетнамские вожди явились первопричиной кровавого конфликта, ничуть нас не смущало. «Подумаешь, — размышляли мы про себя, — вьетнамцы имеют полное право объединиться в единую нацию. Пусть и сломив сопротивление кучки национальных капиталистов, препятствующих этому благородному делу».
Мы были на стороне угнетенных и униженных и, следовательно, на стороне собственной коммунистической партии, всецело поддерживающей и помогающей такому правому делу.
Варварские бомбардировки
…интенсивность бомбардировок за первую половину июля значительно возросла. Американское командование все чаще применяет стратегические бомбардировщики B-52. За последние две недели в налетах участвовало 282 этих бомбардировщика, которые сбросили более 7000 тонн бомб…
Часть вторая
«НАШЕЛ И ЛОВИ!»
Ханой. (ТАСС) Сбит третий F-111A!
Части ПВО ВНА сбили в провинции Куангбинь еще один американский сверхзвуковой истребитель-бомбардировщик F-111A. Это уже третий истребитель такого типа, сбитый над ДРВ.
Везущий нас на полигон автобус с натугой переваливает через перевал, и с трех сторон, насколько хватает глаз, вновь сверкает бескрайнее море. А еще своеобразная, будто трехпалая долина, простирающаяся в глубь острова.
Наверное, это и есть артиллерийское стрельбище. Ничего, уютно оно устроилось. Народа никого, захочешь ни в кого не попадешь.
Заскрипев шинами по камням, автобус резко повернул, и мы миновали что-то похожее на будочку КПП. Показалось даже, что сидящий на пеньке солдатик приветливо махнул нам вслед, но этак небрежно, без особого почтения. Дорога ощутимо круто идет вниз, и водитель осторожно снижает скорость. Минуем железный мостик, проложенный над усыпанным крупными серыми голышами руслом ручья, и я замечаю, как лейтенант-поднимается со своего места.
— Хочу сразу всех предупредить, — повышает он голос, чтобы привлечь наше внимание, — из этой долины есть только один выход, одна-единственная безопасная дорога. Поэтому очень не советую без сопровождения покидать расположение гарнизона. Особо любопытным хочу сказать, что у вас итак будет три увольнения, если, конечно, не проштрафитесь. Вас раз в неделю будут вывозить в местный клуб. Кино, а после него танцы с местными девчатами. Но еще раз повторяю, это только для тех, кто будет соблюдать установленные здесь особые порядки.
— Что за порядки такие? — тут же понеслось со всех сторон.
— Вам все сейчас объяснит местный комендант, майор Понченко Григорий Николаевич.
Он явно хотел добавить еще что-то, но тут автобус остановился и вся наша команда, с любопытством озираясь по сторонам, высыпала на обложенную по периметру крупными булыжниками полянку. Пока лейтенант нас выстраивает и ровняет, появляется плотный розовощекий майор в залихватски заломленной фуражке.
— Здорово, братцы, — жизнерадостно кричит он, подбегая к замершему строю. — Как добрались? Всех доставил, — мимоходом протягивает он руку несколько сконфузившемуся от такой фамильярности лейтенанту, — никого не потерял?
— Все в порядке, — кивает тот, — все на месте. Вот заодно я и списочек приготовил, как вы и просили.
Мельком проглядев поданный лист с нашими фамилиями и званиями, майор сворачивает его в четыре раза и небрежно засовывает его во внутренний карман кителя.
— Что, притомились, добры молодцы? — задает он чисто риторический вопрос, внимательно всматриваясь в наши лица.
— Никак нет! — отвечаем мы хоть и в разнобой, но поневоле бодрясь и вытягиваясь.
Незнакомый начальник в военной форме все еще вызывает у нас известную настороженность. С такими бодрячками лучше вести себя таким образом, чтобы одним своим видом держать их как можно дальше от себя. Разумеется, что и общаться с ним следует строго по Уставу.
Майор тонко улыбается и вдруг командует:
— Старший сержант Агафотов, сержант Савотин, сержант Рерькин, становись здесь! За ними в том же порядке рядовые Щербаков, Зенин, Ращупкин. Следующая тройка — Косарев, Преснухин, Камков.
Не заглядывая более в список ни разу, он перечислил нас всех, не забыв упомянуть и воинские звания. И не ошибся ни разу, и даже не переврал ни одной фамилии, что даже у нас в полку было делом рядовым и обычным. Перестроив нас в компактную колонну, Понченко повел ее по территории полигона, указывая расположение основных стрельбищ и назначение попадавшихся на пути зданий. Не забывал он при этом и красноречиво описывать связанные с ними разные истории. Доходчиво втолковав, где мы будем спать и где питаться, он в завершение обзорной экскурсии собрал нас на залитой бетоном площадке вблизи склада вооружения.
— Полигон у нас особый, и порядок на нем тоже особый установлен, — назидательно поднимает указательный палец левой руки вверх майор. — Пространства у нас здесь маловато, — обвел он рукой громоздящиеся вокруг сопки, — а плотность населения со всевозможным оружием бывает очень большая. Чтобы эта плотность за время вашей подготовки случайно не уменьшилась, нужно знать и строго выполнять три основных правила.
И тут же новый резкий жест — три высоко поднятых пальца. Майор аж светится, будто он играет на сцене в самой главной роли. Ни слова поперек вдохновенно священнодействующему актеру!
— Три! — еще раз повторяет он. — И первое из них самое важное, — он умолкает и хмуро, сущим лесным сычом обводит наши лица, ища хоть одно скучающее. — Никогда не переходить за линию цветных флажков вашего сектора! Никогда!!! Я буду рядом помирать! Рядом с вами лежать! В двух метрах всего! Но с той стороны флажков! И тогда не переходить!!! Коли скажет вам утром мой сержант: «Занимаемся сегодня в зеленом секторе». То знайте сразу, зеленый сектор — это закон. Это совершенно неоспоримая аксиома! В зеленом секторе, хоть танцы устраивайте, ни слова поперек не скажу. Но в синий или желтый сектора ни ногой! Понятно?
— Так точно, — ответил сразу за всех Олег Савотин, стоящий на правом фланге.
У нас в полку вообще заведен такой порядок. Если к строю солдат обращается вышестоящий начальник, то отвечает всегда только один из всех. Либо старший смены, либо правофланговый. Вспоминается в связи с этим один уморительный случай. Как-то приехала в полк окружная проверка, и один
