— Значит, будешь им. Поднимай. Через полчаса выходим.
Майор вышел. Из-за болтающегося полога тянуло ночным холодом.
— Как скажешь, начальник, — пробормотал Юра. — Ребята, подъем. Через полчаса сбор.
Когда Морозов выбрался из палатки, лагеря уже не было. На площади стояла одинокая цистерна с остатками питьевой воды и несколько рабочих сворачивали последний шатер. Пыхтел в ожидании грузовик, на котором, по всей видимости, должны были увезти ополченческую палатку.
Кое-как умывшись холодной, ночной водой, Юра помахал руками, чтобы разогнать сон, и направился к майору, сидевшему на куче кирпича неподалеку.
— Какие будут распоряжения? — спросил Морозов, садясь рядом.
Майор выплюнул спичку, которую жевал, и нехотя ответил:
— Пойдем в метро. Не все, человек семь.
— А остальные?
— Остальные с грузовиком уедут. Не переживай, без дела никто сидеть не будет.
— Я не переживаю. А кого в подземку брать?
— Я все скажу.
Юра присмотрелся к майору повнимательней.
— Ты вот что, Семен Дмитриевич, ты не сердись, если я чего не так скажу, но лучше будет, если сразу объяснишь, что к чему.
— Все скажу, — по-прежнему коротко отозвался Верещагин.
Когда группа ополченцев закончила умывания и приготовления, майор построил всех в подобие шеренги.
— Сегодня ночью вам поручено выполнить особое задание. Штаб армии решил, что с этим делом вы можете справиться. И хотя задание довольно сложное и опасное, на вас возложена эта большая ответственность. — Его голос звонко разносился в пустоте площади. — Дело будет сопряжено с большим риском. Поэтому пойдут не все. Сразу могу сказать, что в ходе выполнения задачи придется спуститься вниз и вести активные боевые действия в коридорах Московского метрополитена. Это нелегко. Поэтому прошу вас подумать, все взвесить и только тогда решать. Остальные подробности я сообщу позднее и только тем, кто вызовется идти. Мне нужно шесть человек. Добровольцев, конечно.
Морозов понял, что его уже «сосчитали».
Из строя вышли сразу трое. Леня Свердлов, Максим Борисов, Дмитрий Лесницкий.
Потом, через секундный перерыв, вышли Женька Соколов и Вахтанг, которого по фамилии никто не называл, боялись ошибиться в сочетании согласных. Последним сделал шаг Лева Дороф.
— Ты-то куда? — вполголоса спросил его Свердлов.
— А что, если я еврей, то и воевать не умею? Чем я хуже него? — Лев ткнул пальцем в Свердлова.
— А при чем тут я?
— При том. Вы, я вижу, тоже из наших! Скрываетесь? — Дороф понимающе подмигнул. — Я понимаю. Все тут пещерные антисемиты, чтоб я так жил! К тому же то метро, куда мы пойдем, я еще ни разу не видел.
— Откуда вы?! — подавился словами майор Верещагин. Покосившись на его выпученные глаза, Морозов улыбнулся. — Хорошо. Всем остальным — в машину.
Когда ополченцы вместе с рабочими свернули шатер и уложились в грузовик, майор отвел группу в сторону.
— Товарищ Морозов настаивал в беседе с генералом на открытых картах. Но поскольку вы люди все- таки гражданские, я буду вынужден давать вам информацию постепенно. Сейчас нам придется проникнуть в подземные коммуникации, пройти несколько километров и выйти к месту расположения правительственных войск. Там, не выходя на поверхность, встретить и сопроводить к месту назначения одного важного человека.
— Каким, извините, образом мы проникнем в метро? — спросил Лев. Все знали, что метрополитен был закрыт на все возможные запоры, как только началась заваруха.
— Проникнем. Неподалеку от этого места есть вход.
— Остальная часть информации?
— В процессе поступления. Куда будем двигаться потом?
— Станет ясно после встречи. Вопросы еще есть?
Майор посмотрел на Морозова. Тот покачал головой
— Очень хорошо. Тогда прошу за мной.
Майор поправил висящий на шее автомат и бодрым шагом направился в темноту. Ополченцы двинулись следом. Морозов, замыкающий шествие, неожиданно пожалел, что не остался с другими ребятами. С теми, кто не захотел принадлежать к числу добровольцев.
Разгрузочный жилет давил на плечи. Судя по количеству автоматных рожков, дело предстояло быть действительно серьезным. Единственное, что успокаивало, так это вид майора Верещагина, который не походил на человека, ищущего геройской смерти. Теперь главное было не подставляться самому и не подставить ребят.
Через минут пятнадцать сквозь череду улиц, потерявших в черноте ночи свои названия, группа вышла
