сложности почти четыре месяца, Смит обнаружил свыше 3 тыс. клинописных табличек и отобрал из их числа 380 обломков, содержавших недостающие части рассказа Утнапиштима.
И вот, наконец, клинописный текст расшифрован и переведен. Отрывки звучали следующим образом:
Кто же мог теперь возражать против того, что история Утнапиштима является источником и праверсией библейского потопа? На это указывали одни и те же детали обоих текстов: полет на волю голубя и ворона, гора, на которой осел ковчег, продолжительность потопа, да и сама мораль этой притчи - кара людей за совершенные грехи и награда богобоязненного Утнапиштима - Ноя. Библия оказалась собранием, компиляцией доисторических мифов, народных преданий и легенд.
Бурная жизнь Смита закончилась трагически. Во время третьего путешествия он стал жертвой эпидемии холеры, которая в то время свирепствовала на Ближнем Востоке, и 19 августа 1876 г., на 36-м году жизни,он умер в Алеппо. В дневнике, который Смит вел почти до последней минуты, он записал:
«Я трудился всецело для моей науки… В моей коллекции найдется богатое поле для изысканий. Я собирался разработать сам, но теперь желаю, чтобы доступ ко всем моим древностям и заметкам был открыт всем исследователям. Я всегда старался исполнить свой долг…»
Можно, конечно, согласиться, что картина потопа в шумерской поэме является плодом народной поэтической фантазии, но все же возникает вопрос, не заключается ли и в этой поэме, как это уже не раз бывало с преданиями и легендами, хотя бы малое зерно исторической правды.
Рассказ о приключениях Утнапиштима вполне мог быть эхом, слабым воспоминанием о каком-то древнейшем стихийном бедствии.
Такой вопрос казался тем более уместным, что сами шумеры ничуть не сомневались относительно реальности потопа. Перечисляя в династических сводах царей Месопотамии, они делили их на две четко разграниченные группы: на царей до потопа и после потопа. «А потом был потоп, а после потопа цари снова сошли с неба», - такова формула, которую часто можно встретить в хрониках шумеров.
Английский археолог Вулли, проводя в 1922 - 1934 гг. раскопки в Уре, столкнулся с этим вопросом совершенно случайно. Возле крепостной стены города возвышался холм из черепков, обломков кирпичей и пепла - здесь, по всей вероятности, была когда-то свалка, куда жители города сбрасывали мусор прямо с крепостной стены. Свалки, на которых можно сделать немало археологических находок, всегда являются ценным источником сведений о материальной культуре древних народов, поэтому холм у стен Ура вызвал исключительный интерес археолога.
Вулли приказал выкопать пробный колодец глубиной в 14 метров. Рабочие выбрасывали лопатами камни и мусор, пепел от костров, сажу, полуистлевшие головешки, старые кирпичи и огромное количество черепков глиняной посуды. Высота холма, а также большое число культурных слоев, хорошо различимых на стене колодца-раскопа, свидетельствовали о том, что жители Ура, видимо, использовали это место для свалки в течение многих столетий.
На дне колодца Вулли ожидало его самое крупное археологическое открытие. Под 14-метровым слоем мусора находилось кладбище, настолько древнее, что даже шумеры не имели понятия о его существовании. Неопровержимым доказательством этого было то, что его засыпали мусором.
Да и само кладбище насчитывало несколько сот лет. Могилы располагались друг на друге двумя, тремя, а местами и шестью этажами. Многие поколения копали здесь для умерших могилы и строили гробницы, не зная о том, что под ними кроются забытые могилы их прадедов. На кладбище была открыта гробница ранних царей шумерского города-государства Ура с бесценными сокровищами из золота и драгоценных камней.
Но Вулли не удовлетворился этим открытием. Он непременно хотел знать, что находится под кладбищем. Каковы были судьбы этого кусочка земли до того, как он стал пристанищем покойных ? Возможно, его засевали земледельцы, а может быть, здесь размещалось какое-то поселение? Ответы на эти вопросы могли дать только лопата и кирка. Археолога ждал новый, необычный сюрприз: под кладбищем находилась другая свалка, относившаяся к более древнему периоду города Ура, а следовательно, необычайно старая, гораздо старше, чем открытые на кладбище царские могилы. Пройдя довольно толстый слой мусора, рабочие наткнулись на твердый, слежавшийся пласт ила, нанесенного сюда когда-то водой и
