В письме к брату он процитировал следующий отрывок из священной книги индусов Зенд-Авесты: «Лучше вспахать шесть акров земли, чем выиграть двадцать четыре войны». Не удивительно, что университетские власти лишили его стипендии.
После падения Наполеона, настойчиво выступая против гнета новой монархии, он писал пьесы и сатирические песни, которые немедленно подхватывала улица. Несмотря на финансовые затруднения, Шампольон обработал в это время около тысячи страниц французско-коптского словаря, о чем шутливо сообщал в письме к брату: «Мой словарь становится изо дня в день все толще, зато я становлюсь все тоньше».
Наступил бурный период «Ста дней» Наполеона. Император бежал с Эльбы, пробрался во Францию и неожиданно вошел в Гренобль, где весь гарнизон тотчас же перешел на его сторону. Наполеон развил лихорадочную военную и политическую деятельность, однако, узнав о молодом ученом, нашел время, чтобы лично посетить его. Не обращая внимания на холодную сдержанность, с которой встретил его Шампольон, он живо интересовался работой исследователя. Наполеон явился к нему и на следующий день, обещая всестороннюю помощь в издании коптского словаря.
Империя пала вторично, но гарнизон наполеоновских ветеранов в Гренобле не хотел сдаваться роялистам и оборонялся до последнего. Генерал Лятур приступил к бомбардировке города. Шампольон, правда, всегда обвинял Наполеона в измене республиканским идеалам, но настоящую ненависть у него вызывали роялисты, поэтому, не задумываясь, он встал в ряды защитников города.
Роялисты не простили ему этого. Заняв город, они немедленно лишили его университетской кафедры, а позднее возбудили против него дело о государственной измене. Это угрожало Шам-польону гильотиной, поэтому в июле 1821 г. он бежал из Гренобля в Париж, где легче было скрываться.
Неизвестно, потому ли, что Шампольон страшился неудачи, или же просто потому, что не считал себя достаточно подготовленным - так или иначе он ни разу еще не предпринимал серьезной попытки расшифровать «Розеттский камень». Но теперь, находясь в Париже, - а это был 1822 г. - он всерьез взялся за это дело.
В каком состоянии находилась в то время наука об иероглифах? Ученые уже знали, что египетская письменность прошла три фазы своего развития, которые отразились в трех различных типах написания. В самую отдаленную эпоху египтяне использовали иероглифы, т. е. знаки, представлявшие собой реалистические рисунки живых существ и предметов. Так как система письма этого типа являлась довольно сложной и требовала немалого художественного таланта, то спустя какое-то время знаки были упрощены до самых необходимых контуров. Так возникло иератическое письмо. Им пользовались главным образом египетские жрецы, делая надписи в храмах и на гробницах. В последний период появилось демотическое письмо, т. е. народное; оно состояло из черточек, дуг и кружков, было легким, хотя распознать в нем первоначальные символы было очень трудно.
Иероглифами живо интересовались уже античные писатели Геродот, Страбон и Диодор, а в особенности Гораполлон (IV в. н. э.), считавшийся большим авторитетом в этой области. Они решительно утверждали, что иероглифы являются пиктографическим, т. е. картинным письмом, в котором отдельные знаки обозначают целые слова, а не слоги или буквы, иначе говоря, каждый отдельный знак называет какой-то конкретный предмет или отвлеченную мысль.
Исследователи XIX в. до такой степени находились под гипнозом этого тезиса, что им не пришло даже в голову подвергнуть его научной проверке. Они настойчиво пытались расшифровать иероглифы, рассматривая каждый знак как понятийный элемент пиктографического письма. Но все их усилия оказывались тщетными, более того, - идя неверным путем, они нередко приходили к совершенно вздорным, антинаучным выводам. И только английский археолог - Томас Юнг высказал предположение, что египетские надписи складываются не только из знаков-рисунков, но содержат также фонетические знаки; тем не менее из этих наблюдений он не сумел сделать практических выводов и найти ключ к дешифровке иероглифов.
Всемирно-историческая заслуга Шампольона была в том, что он порвал с Геродотом, Страбоном, Диодором и Гораполлоном и смело пошел своим собственным путем. За основу он принял гипотезу, что египетское письмо состоит из фонетических, а не понятийных элементов.
Греческая надпись на «Розеттском камне» содержала имена Птолемея и Клеопатры. Эти же самые имена, следовательно, должны были находиться и в обоих египетских текстах. Но где их искать среди сотен загадочных знаков? К счастью, все оказалось гораздо проще, чем представлялось на первый взгляд. Уже давно было известно, что египтяне заключали имена царей в овальные рамки, или картуши. Поэтому Шампольон не сомневался, что два картуша, явственно выделявшиеся в муравейнике иероглифов, содержат имена упомянутых царей.
Сравнивая отдельные египетские знаки с соответствующими греческими буквами, он все более и более убеждался, что его гипотеза о фонетической основе иероглифов является совершенно обоснованной.
Но Шампольон не остановился на этом. Путем сопоставления египетских знаков с греческими буквами, из которых складывались имена «Птолемей» и «Клеопатра», он прочел три иероглифа со звуковым значением П, О и Л. Определенную трудность представляло собой то, что два других иероглифа, которые в обоих египетских именах должны были быть одинаковыми - они обозначали и в одном, и в другом имени звуки Т и Е - имели различное написание. Однако Шампольон абсолютно правильно предположил, что египтяне в некоторых случаях использовали для обозначения одного и того же звука различные знаки. Вспомним, что греки также имели, например, по две буквы для обозначения звуков Е и О. Шампольон, пользуясь уже расшифрованными знаками, прочел еще имя - Александр и имена нескольких римских императоров в других текстах и таким путем увеличил общее число прочитанных иероглифов.
В некоторых случаях он использовал способы, обычно употребляемые при решении ребусов. Так, например, в одном из картушей он нашел два иероглифических знака: О, т. е. кружок с точкой посередине, а также характерный знак, напоминающий перевернутую вниз вилку с тремя рожками сверху. Долго Шампольон ломал голову над смыслом этого кружка и вдруг однажды его осенило - кружок представляет собой не что иное, как символическое изображение солнца.
Из произведений греческих писателей
Нам трудно теперь представить себе, каких огромных умственных усилий стоила Шампольону и его многочисленным продолжателям дешифровка иероглифов. Египетское письмо гораздо сложнее, чем это могло бы показаться после знакомства с приведенными выше примерами. Достаточно привести другие характерные детали, чтобы читатель сам мог в этом убедиться.
Египтяне совершенно не писали гласных, поэтому слова у них состояли только из согласных. Если бы мы встретились, к примеру, в русском языке с сочетанием согласных «кт» или «сн», то это могло бы означать «кот», «кат» (палач) или «кит» и «сон», «сын» или «сан».
Чтобы не возникало недоразумений, египтяне ставили в конце слов так называемые детерминанты, т. е. определители, которые поясняли, о чем идет речь в каждом отдельном случае. При слове «кт» мы поместили бы рисунок кота, палача или кита.
Но это еще не все. Египтяне обозначали даже отвлеченные понятия с помощью все тех же изображений конкретных предметов, поясняя их подлинный смысл различными символическими детерминантами Сочетание согласных «вр» могло обозначать существительное «ласточка» и прилагательное «великий». В первом случае рядом рисовали ласточку, а во втором - свиток папируса. Теперь мы можем себе представить, сколько времени и трудов должен был потратить Шампольон, прежде чем ему удалось понять, какую роль играл этот свиток папируса. А таких ребусов в иероглифических надписях было бесчисленное множество.
Следует отметить, что египетский язык находился в употреблении дольше, чем другие языки мира, за исключением китайского. Люди пользовались им по крайней мере с IV тысячелетия до н. э. вплоть до XVII в. н. э., т. е. без малого 5 тыс. лет. Понятно, что в течение этого огромного периода египетский язык
