тласкаланцев. Он ответил, не задумываясь: «Чтобы оно поставляло нам людей для жертв богам».
В 1479 г. должен был состояться великий праздник освящения каменной плиты с изваянным на ней ацтекским календарем - знаменитого ныне «Камня Солнца», которым удивительнейшим образом играла судьба и который в конце концов оказался в Национальном музее Мексики. Король Ахаякатль созвал на совет королей союзников и военачальников, чтобы подумать, кому объявить войну для получения необходимого количества пленников. Решили двинуться против племен тласкаланцев. Но войска ацтеков понесли позорное поражение и вернулись с пустыми руками.
Короли и вожди долго совещались, и битву начали меж собой сами союзники. Ацтеки взяли в плен 700 воинов, а их союзники - 400. Так как торжество освящения камня являлось делом общим, то в жертву предназначили и тех, и других. Плененных воинов поставили в ряд возле «Камня Солнца», потом король, жрецы и сановники закололи их кинжалами. Ни один не остался в живых.
Во время торжественного освящения храма бога войны в Теночтитлане, состоявшегося в 1486 г., было убито таким образом 20 тыс. пленников, а Монтесума, чтобы отметить свою коронацию, послал на смерть 12 тыс. воинов. Нетрудно представить себе атмосферу, царившую в Мексике к моменту прихода туда испанцев.
Исторические факты говорят о том, что массовые человеческие жертвы были введены ацтеками только в начале XIV в., т. е. в тот период, когда племенная община уже разложилась и возникла правящая верхушка воинов во главе с королем. Эта керхушка, несомненно, воспользовалась древним ритуалом как орудием террора, чтобы защитить полученные привилегии и присвоенное народное достояние.
Тот, кто осмеливался протестовать, кончал свою жизнь на жертвенном камне бога войны. Уже только один вид жрецов мог лишить людей даже мысли о сопротивлении. Облаченные и раскрашенные в черное или пурпурное, со сгустками крови в волосах, они производили жуткое впечатление хищных демонов, которым не свойственны человеческие чувства.
Из сообщений конкистадоров мы знаем, что в религиозных торжествах в Чолуле и Теночтитлане принимали участие главным образом члены аристократических родов, а также то, что население, как правило, относилось с безразличием к фактам профанации их богов и храмов. Поэтому можно смело утверждать, что религия ацтеков являлась исключительно религией ацтекской аристократии.
Характер народа был полнейшей противоположностью жестокости мрачных жрецов. Обычный индеец независимо от того, из какого он происходил племени, отличался гостеприимностью, добродушием и трудолюбием муравья. Он с увлечением и даже с некоторой беззаботностью отдавался всем радостям жизни, он любил побродить в толпе на улице или рынке, охотно принимал участие в играх, народных гуляниях и массовых танцах, с интересом следил за игрой уличных актеров, за выступлениями фокусников и эквилибристов, любил спокойные живописные и многолюдные религиозные обряды, во время которых пел и приносил божествам жертвы в виде цветов и фруктов. Больше всего он любил цветы. Эта любовь к цветам сохранилась в Мексике до наших дней и является самой обаятельной чертой мексиканского народа. Все города, через которые проходили конкистадоры, буквально утопали в цветах. Цветы были всюду - на островах, на улицах и площадях, во дворцах и даже свисали гирляндами с плоских крыш домов.
Где бы ни появлялись испанцы, везде народ встречал их гирляндами и охапками цветов. Индейцы делали это очень охотно.
Большой популярностью пользовались среди индейских народов всевозможные виды спорта. Но на первом месте стояла игра в мяч, так называемая «тлачтли», для которой в каждом городе имелся специальный стадион. Игроки должны были забросить резиновый мяч (индейцы уже знали каучук) в обруч, прикрепленный к стене. Правила запрещали играть руками, ногами и головой; мяч разрешалось отбивать только бедрами. Некоторые игроки, подобно испанским торреадорам, становились народными героями, окруженными всеобщей любовью.
Несмотря на беззаботный характер, индейцы в случае необходимости проявляли исключительное мужество. Они смело сражались со страшными и непонятными иноземцами, убивая палицами их лошадей и идя под огонь пушек конкистадоров.
Индейский народ не запятнал своей чести в этой трагической борьбе. В пропасть уничтожения его втянула немногочисленная верхушка одичавших, темных и тупоумных сановников и жрецов, поведение которых перед лицом опасности по суш дела явилось предательством.
В период испанских завоеваний во дворцах и храмах Мексики хранилось множество исторических хроник, в которых жрецы записали историю не только ацтеков, но и древних индейских народов - майя, тольтеков и мистеков. Писали они удивительными и искусными картинными письменами на различном материале: на хлопчатобумажном полотне, на мягкой, хорошо обработанной коже, а чаще всего - на бумаге из агавы «магей», которая напоминала египетский папирус.
Сложные индейские иероглифы вселяли в испанцев суеверный страх: они считали их знаками сатаны, обладающими силой злых чар. Поэтому конкистадоры с рвением фанатиков начали выискивать их и систематически уничтожать, не заботясь о том, что многие из этих документов, уже благодаря своим цветным иллюстрациям, являются настоящими памятниками искусства.
Во всей Мексике запылали костры, на которых горели собранные отовсюду записи и хроники - неисчерпаемые источники сведений о завоеванной стране. То, что уцелело после дикого, варварского погрома, послужило лишь шатким основанием для воссоздания истории этой несчастной цивилизации, развитие которой было столь грубо прервано.
Первым призвал к повсеместному аутодафе[45] мексиканский архиепископ дон Хуан Самаррага, а примером для него явился архиепископ Хименес, который 20 годами раньше уничтожил в Испании рукописи прекрасной некогда мавританской культуры.
По стопам архиепископа пошли и другие. Так, например, губернатор дон Лоренсо Савала опустошил в Теночтитлане все архивы ацтеков, и собранные рукописи продал мелким торговцам как оберточную бумагу.
Точно так же испанцы поступили и с памятниками индейской архитектуры: они громили и рушили их с такой яростью, что через пять лет испанского владычества от столицы ацтеков по существу не осталось и следа. Грандиозные руины храмов и дворцов были использованы на то, чтобы засыпать озеро и каналы. Вскоре город уже ничем не напоминал ту «Венецию Запада», которую увидели первые конкистадоры. Даже могучие пирамиды не уцелели: одни из них, как, например, пирамиду бога войны, испанцы сравняли с землей, а другие, забытые людьми, ветшали, утрачивали свои формы, покрывались растительностью и превращались в холмы. В них уже никто не мог бы узнать давнишние мощные сооружения.
В этом виновны были в равной мере как религиозный фанатизм, так и политическое вероломство захватчиков, заботившихся только о том, чтобы не потерять добычу. Индейцев лишили земли и погнали на невольничьи работы в копи и на плантации, поэтому колонизаторы стремились стереть с лица земли все, что напоминало бы народу о его былом величии. Когда в середине XVIII в. в Чатапультеке нашли каменную плиту с барельефом, изображающим Монтесуму, мексиканские власти тотчас же приказали тайно разбить ее на части и закопать в укромном месте. Не прошло и сотни лет, как культура индейских народов канула в небытие. Никто уже не знал тогда секрета чтения индейских иероглифов. 300 лет историки и археологи
