Обычно ребята были заняты играми с найденными в лесу боеприпасами. В основном это были винтовочные патроны и «мыло» – так здесь, из-за ее внешнего вида называли взрывчатку. Чтобы найти боеприпасы, достаточно было хорошо посмотреть под ногами в мелколесьи. Боеприпасы появились там несколько месяцев назад, после затяжного боя между двумя отрядами партизан. Особенно много было «мыла». Одни крестьяне утверждали, что его оставили отступающие «белые» партизаны, другие настаивали, что это белые отвоевали взрывчатку у «красных», но не смогли увезти с собой.
В лесу можно было найти и сломанные винтовки. Ребята снимали с них стволы, укорачивали их и приделывали к вырезанным из сучьев рукояткам. Из таких самодельных пистолетов можно было стрелять винтовочными патронами. Капсюль разбивался прилаженным к резиновому жгуту гвоздем.
Несмотря на простоту изготовления такого оружия, выстрел из него мог быть смертельным. Двое ребят серьезно пострадали, когда поссорившись, выстрелили друг в друга. Один самодельный пистолет разорвался у мальчика в руке и оторвал ему ухо и все пальцы на руке. Особое сочувствие вызывал искалеченный и парализованный сын наших соседей. Кто-то сыграл с ним злую шутку, положив несколько патронов на дно его кометы. Патроны взорвались утром, когда мальчик разжег комету и махнул ею между ногами.
Кроме того, можно было стрелять перезарядив патроны. При этом, пулю вынимали из гильзы и отсыпали оттуда немного пороха. Затем пулю заталкивали назад в полупустую гильзу, а отсыпанный порох засыпали сверху, поверх пули. Такой перезаряженный патрон устанавливали в отверстие на специальной доске или, направив в сторону мишени, закапывали в землю. Насыпанный на пулю порох поджигали. Когда огонь добирался до основного заряда, пуля выстреливалась на шесть и больше метров. Стрелки перезаряженными патронами устраивали состязания и заключали пари на то, чья пуля пролетит дальше и сколько пороха нужно насыпать сверху чтобы лучше выстрелить. Самые отчаянные ребята пытались удивить девочек, стреляя из руки. Часто гильзы и капсюли попадали в стрелка или в зрителей. Самого симпатичного в деревне мальчика ранило в место, уже одно упоминание о котором вызывало общий смех. Обычно он гулял в одиночестве, отворачиваясь от хихикающих женщин.
Но такие происшествия никого не пугали. Взрослые и дети обменивались боеприпасами, «мылом», винтовочными стволами и затворами и кропотливо, шаг за шагом обыскивали густые заросли.
Редкой удачей было найти бикфордов шнур. За него можно было выменять самодельный пистолет и двадцать патронов в придачу. Бикфордов шнур превращал «мыло» во взрывчатку. Нужно было только приладить шнур к куску «мыла», поджечь конец и быстро убежать от взрыва, который встряхивал дома так, что в окнах звенели стекла. Много шнуров уходило на свадьбы и крестины. Это было замечательным дополнительным развлечением и женщины возбужденно повизгивали дожидаясь взрыва.
Никто не знал, что в амбаре у меня были припрятаны три куска взрывчатки и бикфордов шнур. Я нашел его в лесу, когда собирал для хозяйки чабрец. Шнур был новый и очень длинный.
Иногда когда поблизости никого не было, я доставал взрывчатку и шнур и держал их в руках. Что-то непостижимое скрывалось в этих необычных предметах. «Мыло» не загоралось без шнура. Но стоило их соединить, и немного требовалось времени, чтобы огонь проник вовнутрь и поджег «мыло», которое, взорвавшись, могло разрушить всю усадьбу.
Я попытался представить людей, которые изобрели и сделали бикфордовы шнуры и взрывчатку. Разумеется это были немцы. Ведь говорили же в деревнях, что немцам никто не может противостоять, потому что они поглотили мозги поляков, русских, цыган и евреев.
Я спрашивал себя, откуда у людей появляются способности изобретать такие вещи? Почему крестьяне не способны на это? Еще меня волновало, что же дает людям с глазами и волосами определенного цвета такое преимущество перед всеми остальными.
Крестьянские плуги, косы, грабли, прялки, колодцы и мельничные жернова, которые вращали старые лошади и понурые быки, были настолько просты, что даже последний глупец мог сделать их и легко научиться ими пользоваться. Но даже самый мудрый крестьянин не умел изготовить огнепроводный шнур, который высвобождал из взрывчатки силу невероятной мощности.
Если немцы действительно делали такие изобретения и именно им суждено очистить мир от всех смуглых, темноглазых, длинноносых, черноволосых людей, то мои шансы выжить явно были ничтожны. Рано или поздно, я снова попадусь им, но, как раньше, мне может и не повезти.
Я вспомнил того немца в очках, который отпустил меня в лес. Он был блондином с голубыми глазами, но по его виду нельзя было сказать, что он очень умен. Какой резон для немцев охранять эту допотопную железнодорожную станцию и вылавливать такую мелюзгу, как я? Если правда то, что рассказал староста деревни, то кто же будет работать над изобретениями, если немцы отвлекаются на охрану столь незначительной станции? Даже самый умный человек в таком захолустье немногого придумает.
Засыпая, я мечтал о собственных изобретениях. Я хотел бы создать такой шнур, который прогорев, менял бы цвет кожи, глаз и волос. Шнур, который из штабеля строительных материалов, в один день возвел бы самый красивый в деревне дом. Огнепроводный шнур для отвода сглаза. Тогда люди перестали бы меня бояться и жизнь стала бы легкой и беззаботной.
Немцы поражали меня. Какая бессмыслица. Стоило ли управлять этим жестоким нищим миром?
Однажды, в воскресенье я встретился с идущими из церкви деревенскими ребятами. Убегать было уже слишком поздно и я сделал вид, что мне нет до них дела. Проходя мимо, один из них бросился ко мне и столкнул в глубокую топкую лужу. Остальные начали плевать мне в глаза, смеясь при каждом точном попадании. Они требовали показать какие-нибудь «цыганские фокусы». Я попытался вырваться и убежать, но они окружили меня. Посреди рослых парней я почувствовал себя, как птица угодившая в сеть. Я не знал, что еще может прийти им в голову и боялся их выдумок. Глянув на их неуклюжие праздничные ботинки, я понял, что босиком смогу убежать от них. Я поднял тяжелый камень и ударил в лицо самого сильного парня. Камень с хрустом вмялся в лицо, окровавленный парень упал. Остальные оцепенели от неожиданности. Я перепрыгнул через упавшего и через поле помчался домой.
Прибежав домой, я начал искать хозяина, чтобы рассказать ему обо всем и попросить защитить меня. Но вся семья еще была в церкви. По двору бродила только старая беззубая теща хозяина.
У меня задрожали коленки. Из деревни показалась толпа мужчин и подростков. Они бежали сюда все быстрее и быстрее, размахивая дубинами и палками.
Они шли убивать меня. В толпе наверняка бежал отец или братья пострадавшего, поэтому надеяться на пощаду не приходилось. Я метнулся на кухню, засунул в комету несколько раскаленных углей, забежал в амбар и закрыл за собой дверь.
Мои мысли метались, как напуганные цыплята. Через минуту толпа расправится со мной.
Вдруг я вспомнил о бикфордовом шнуре и взрывчатке. Я быстро выкопал их. Дрожащими руками я засунул шнур между связанных вместе брусков и поджег его кометой. Шнур зашипел и красная точка
