– Давай в «Скандию». Можно посидеть в маленьком зале с кожаными креслами, спокойно поговорить, а я закажу фирменный салат с креветками, гренки с сыром, суп с фрикадельками и, может, кусочек ромовой бабы.
– Почему бы нет? – небрежно ответила Хилда, с облегчением заметив, что Серджио держится почти дружелюбно.
Она надеялась, что сможет убедить метрдотеля усадить их в какой-нибудь незаметный уголок, где их никто не увидит.
– Ну, о чем ты хотел поговорить, Серджио? О статье в «Тэтлтейл»?
– Ага, из-за нее я теперь в этом городе человек конченый. Какой дурак теперь даст мне работу?
– Мне тоже невесело, уж поверь. Клиенты могут разыгрывать из себя идиотов, но от агента они такого не потерпят! Ну и денек у меня был, доложу я тебе!
– Не могу понять, почему он ухватился за то, что ты ему рассказала, а на историю, которую я пытался продать, плевать хотел.
– У тебя нет дневника, Серджио. Торгуешь старым враньем.
– Откуда ты знаешь про дневник? – подозрительно сощурился Серджио.
Хилда мгновенно сообразила, что ответить.
– Будь он у тебя, репортер не просил бы у меня подтверждения, а ты не клянчил бы у меня приглашения на бесплатный ужин. Сай отобрал дневник, так?
– Угу. С этим пижоном шутки плохи.
Хилда подавила улыбку. Пожалуй, стоит добавить к этой сказке кое-какие красочные подробности.
– Тебе еще повезло, приятель, дешево отделался! Будь у тебя немного побольше мозгов, постарался бы навсегда слинять из города. Если он услышит о том, что ты пытаешься продать хоть что-то, самую малость из этого дневника, он тебе рот заткнет… на веки вечные, уж поверь, – предупредила она, довольная, что ее уловки так хорошо сработали.
– Твоя шея тоже на плахе, – огрызнулся он. Хилда заглушила мотор на крытой стоянке недалеко от бульвара Сансет, и они вышли. Леонардо, метрдотель, решающий многочисленные проблемы молниеносно, не повышая голоса и не выходя из себя, всегда знал, как позаботиться о постоянных клиентах. Через две минуты после того, как вновь прибывшие потребовали дальний столик, их провели мимо шумного, набитого посетителями бара в тихую полутемную комнату и усадили в алькове, где стояли огромные слоноподобные кресла, обитые красной кожей. Хилда заказала водку со льдом – в такой день что-нибудь покрепче не помешает, Серджио ограничился аквавитом.[30] С того момента, как они появились в этом роскошном ресторане, он пыжился и распускал хвост, словно павлин.
Да, Серджио любил пожить красиво, а когда сопровождал Хилду, с ним, к тому же обращались как он хотел – то есть как с важной персоной.
Принесли напитки в ледяных хрустальных бокалах и две корзинки: в одной – свежий хлеб разных сортов, в другой – горячие подсушенные ломтики ржаного хлеба с маслом и расплавленным сыром «пармезан».
Хилда глотнула водки и перешла прямо к делу.
– Что тебе от меня нужно, Серджио?
– Хочу вернуться.
– Куда? – непонимающе пробормотала она.
– К тебе. Хочу вернуться к тебе. Я ведь по-прежнему твой муж, помнишь?
Хилда осела в кресле и от души расхохоталась.
– Нет, серьезно?
– Ну да. Мне тоскливо без тебя, бэби, – прошептал он, многозначительно глядя ей в глаза и предпринимая слабую попытку выглядеть сексуально возбужденным.
– А, брось, Серджио! Ты не ко мне хочешь вернуться, а вот к этому, – отрезала Хилда, широким жестом показывая окружающую их роскошь.
– Нет, неправда! Я хочу быть твоим мужем, – настаивал он.
– Не моим, Серджио. Мужем известного голливудского агента, которого сажают на лучшие места в ресторанах, который может позволить себе покупать дорогие машины, быть на короткой ноге с богатыми и знаменитыми.
– Какая разница? – удивился Серджио.
Хилда задумчиво оглядела мужа. Господи, да он и в самом деле не понимает!
– Об этом речи быть не может, Серджио! Даже если бы эта статья не появилась сегодня в «Тэтлтейл», я бы ни за что не позволила бы тебе вернуться, а уж теперь… Агент должен быть умным, хитрым, сообразительным, иначе ему просто не смогут доверять, а рядом с тобой меня всегда будут считать последней кретинкой, ясно? Видишь ли, преуспевающие мужчины могут позволить себе жениться на молоденьких дурочках, и общество им все прощает, но женщине это категорически запрещено…
– Считаешь меня дурачком?
– Прости, наверное, не стоило бы употреблять это слово, но, по правде говоря, именно так ты выглядишь в глазах посторонних.
– Ну и что мне прикажешь делать? – спросил он, сделав знак официанту налить еще стакан из бутылки, стоящей во льду на столе.
– У тебя совсем нет денег? – удивилась она, гадая, скажет ли Серджио о десяти тысячах, полученных от
