— Прекрасно! Так что собирается надеть Бесси?
— Что-то новенькое. Джордж должен ей подвезти новый наряд после полудня.
Ровно в четыре у порога Пич появилась Ева со всем необходимым, чтобы сделать Пич еще красивее.
— Сейчас выйду, я домываю голову, — отозвалась из ванной Пич.
Через минуту Сара уже несла кофе для Евы, чтобы та пока не скучала.
— Может, не будем терять времени? — спросила Ева. — Без Грэйс в салоне хаос.
— Тогда начнем прямо сейчас. Как у Грэйс дела с Кейси? Она мне не звонила.
— Полагаю, все в порядке. Я с ней тоже не разговаривала. Она мне позвонила наутро после встречи с дочерью и попросила заняться счетами. Ей нужен отдых.
— На нее не похоже.
— Это точно. Вечно она в салоне, смотрит на всех как коршун. Ничего не ускользнет от ее взгляда.
— Может быть, что-то с Кейси?
— Не думаю. Я забирала ее из аэропорта, и она выглядела замечательно и вполне счастливо.
— Позволь мне сказать тебе кое-что. Иногда дочерей делает счастливыми не то, что нам хотелось бы. Если у дочери роман, то иногда несчастными становятся ее родители. Анна просто с ума нас сводила с тринадцати лет. Дрейк готов был поднять весь космический флот, чтобы уследить за ней.
— Но Кейси уже далеко не ребенок.
— Верно. Да мне почему-то кажется, что Грэйс по-прежнему привыкла принимать решения за дочь.
— Я до сих пор не могу смириться с тем, что она позволила Кейси уехать в Иллинойс.
— Девочке не из чего было выбирать.
В семь часов вечера она села в свой «роллс», чтобы через десять минут выйти у подъезда дома Силенца в Траусдэйл-Эстейтс. На Пич было платье от Валентино, длинное, до пят, цвета слоновой кости, стянутое у талии золотым поясом с бриллиантами в восемнадцать каратов. На ней были бриллиантовые серьги с радиальной огранкой, оправленные золотом, и хотя обручальное кольцо после похорон Дрейка она сняла, его подарок в день помолвки — перстень с бриллиантом в десять карат — продолжал сверкать на ее пальце.
Шофер отъехал, и только сейчас Пич с удивлением почувствовала, что нервничает. Это появление в свете будет для нее первым… в качестве вдовы. Ей было известно, что, как ни смешно это звучит, одиноких женщин не очень-то жалуют вниманием, поскольку они представляют угрозу для замужних подруг. Но к ней это вряд ли могло иметь отношение, поскольку за всю жизнь она ни разу не флиртовала с мужчиной. Всегда Пич была под крылом любящего Дрейка, вполне уверенно чувствуя себя в браке, чтобы доказывать что-то еще себе и окружающим, испытывая свои чары на других мужчинах.
Массивную дубовую дверь открыл дворецкий, и тут же кто-то поймал ее сзади и сжал в лапах.
— Милочка, ты выглядишь еще прекраснее!
Пич попыталась обернуться, чтобы взглянуть в лицо высокого и крепкого хозяина дома, Берта Силенца.
— Берт, как это мило. Позволь мне тебя поцеловать.
— Ну вот, теперь можно. — Он чуть ослабил захват, и она поцеловала его в щеку.
— Видит Бог, ты остаешься одной из самых красивых женщин нашего города. Как я рад вновь с тобой встретиться!
— И я тоже. Мне было так приятно получить от вас приглашение. Не знала, что в городе уже известно о моем возвращении.
— Ну ты же знаешь Алину — первую сплетницу. Она все про всех знает, все видит, все слышит.
— Перестань. Ты на нее наговариваешь.
— Долгое время Алина была здесь моими ушами и глазами. Без нее я бы не достиг и половины того, что имею.
— Что за ужасные вещи вы обо мне рассказываете? — спросил знакомый голос.
Как из-под земли рядом выросла хозяйка дома. Она тоже обняла Пич, но так, как это делают женщины. Они поцеловались как бы в воздухе, чтобы не оставить следов губной помады.
— Пич, ты выглядишь просто грандиозно. Я очень рада, что ты пришла.
— И я тоже. Ты же знаешь, что это мой первый выход в свет после смерти Дрейка.
Алина сжала ей руку:
— Я польщена. А теперь давай выпьем. Самое позднее мы можем начать в половине восьмого. Время просмотра фильма — час сорок одна минута, и мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь уснул из-за слишком затянувшегося ожидания.
— Пусть попробует кто-нибудь уснуть! — зарычал Берт.
— Берт, все знают, что в твоих фильмах сюжет скручен как пружина и скучными их никак не назовешь, — успокоила его Пич.
Берт понизил голос до шепота заговорщика:
— Это мой лучший фильм. Он такой… такой, что я и сам с трудом верю, что смог его сделать. Хочу, чтобы ты посмотрела на Джейсона Дэрроу. Сказать про него, что он красивый, значит ничего не сказать. Он самый сексапильный мужчина из всех…
В разговор вмешалась Алина:
— Не надо ее накручивать, Берт. Нам необходимо честное и объективное суждение.
— К дьяволу все это! Я хочу, чтобы ей понравился фильм.
И он подмигнул Пич. Алина наклонилась и тихонько сказала ей:
— Джейсон сегодня здесь. В жизни он еще лучше, чем на экране, если такое, конечно, возможно.
В сопровождении хозяев дома Пич вошла в просторную библиотеку, в которой уже находилось человек тридцать гостей. Одни оживленно спорили, другие попивали коктейли.
Алина подводила Пич то к одной, то к другой группе, представляя ее гостям и предлагая вино. От обилия имен у Пич в мыслях началась путаница. Она не успела допить и половины из своего бокала, как Алина объявила о том, что ужин накрыт на террасе. В ту же минуту Пич почувствовала на запястье прикосновение чьей-то руки. Необычайно красивый молодой человек, высокий и статный, был ей представлен, но имени его она вспомнить не могла.
— Вы здесь одна? — спросил он.
— Боюсь, что так.
— Вот и хорошо. Я тоже один. Мы можем сесть рядом?
— Конечно, если это не противоречит планам Алины…
— Нет, я уже успел проверить, с кем мне предстоит, сидеть. Я новичок в этом обществе и ничего не знаю обо всех этих людях, кроме того, что печатают в хрониках.
— Я знаю некоторых, но так давно отошла от всего этого…
— Вы уезжали?
— Мой муж долго болел, и два месяца назад он скончался. Это моя первая вечеринка.
— Прекрасно! — Молодой человек смущенно улыбнулся. — Я имею в виду, что рад вашему выходу в свет.
Пич улыбнулась, взглянув в темные глаза незнакомца, сверкающие веселым любопытством. Выглядел он очень впечатляюще. Густые волосы песочного цвета слегка вились. Крепкие мышцы под безупречно сидящим костюмом и загар говорили о том, что гораздо привычнее для него свитера и тенниски, чем строгий вечерний костюм.
Из библиотеки через сверкающие стеклом двери французского дизайна гости прошли на террасу, откуда открывался вид на залитый огнями вечерний город. Круглые столики на восьмерых были покрыты сиреневыми скатертями. На каждом столе в вазе из дымчатого хрусталя стояли лиловые ирисы. Стены террасы были стеклянные, как в оранжерее, сходство усиливали клумбы, утопающие в зелени. Все быстро перешли на свои места. Пич и ее спутник задержались в дверях полюбоваться на все это великолепие.
— Красиво, не правда ли? — пробормотала Пич.
