Хорас, уже нервничая, стал объяснять:
— Один из собственников — банк, и его представляет Доминик, еще вы и… я. Кстати, надеюсь, вы не собираетесь упоминать в дарственной свою невестку?
— Нет, но в этом просто нет необходимости. Она прекрасная женщина, и ей ничего не нужно от моего сына, кроме него самого.
«Ну вот, — подумала Пич, — он снова вынуждает меня оправдываться!»
— Надеюсь, вы правы, но не забудьте, речь идет о больших деньгах, а там, где замешаны деньги, симпатиям нет места. Трудно предсказать поведение людей, почуявших запах больших денег, — несколько менторски заметил адвокат.
— Я знаю об этом, — с очевидным нажимом ответила Пич, а затем вдруг спросила: — Почему вы не показали мне копии трастового договора?
— Я был уверен, что оставил их вам, — запальчиво ответил Хорас.
Его ответ удивил Пич. Она знала, что это намеренная ложь. Хорас был известен своей педантичностью. Он не мог забыть о таком важном документе, если даже кажущаяся незначительной мелочь никогда от него не ускользала. Именно поэтому Дрейк и выбрал его своим адвокатом. Хорас никогда ничего не забывал.
— Вы ошибаетесь. Как бы там ни было, я хочу получить на руки второй экземпляр. Пришлите его завтра же. Мне кажется, настало время вытащить голову из песка и посмотреть в лицо действительности. Вы так не считаете?
Завтрак заканчивался в несколько принужденной беседе, касающейся самых банальных вещей, таких как погода, новое шоу Ахмансона, качество пищи в Редженс-клаб. Когда подали кофе, в столовую зашла Беатрис со стопкой бумаг.
— Это информация, которую я запрашивала, Доминик? — поинтересовалась Пич.
Он быстро кивнул и пробежал глазами колонку цифр. Через несколько минут он оторвал взгляд от документов, и их глаза встретились.
— Сколько? — потребовала Пич.
— В грубом приближении миллионов восемьдесят — девяносто, но сюда не входят холдинги, имеющие определенную стоимость. Вы же знаете, как Дрейк любил приобретать землю. Там есть и несколько нефтеносных участков. Общая стоимость вашего состояния миллионов сто пятьдесят.
Пич удивленно подняла брови:
— Это все? Я ожидала большего. Дрейк говорил, что мы владеем состоянием более двухсот пятидесяти миллионов. Вы что, сделали за последние месяцы ряд неудачных вложений?
Ее реакция удивила и банкира, и адвоката. Неужели этой женщине мало того, что у нее есть? Доминик перешел к обороне:
— Как видите, моя дорогая, я веду дела весьма консервативно. Рискованные вложения — не мое амплуа. Я лично контролирую дела, и до сих пор меня никто не обвинял в расточительстве. Дрейк был моим другом, и я считаю своим долгом следить за тем, чтобы его наследство преумножалось, а не таяло.
Пич сделала вид, что не замечает высокомерного тона.
— Ну что же, теперь я понимаю, что вы были абсолютно правы относительно яхты. Женщине, у которой нет и двухсот миллионов, незачем пускаться в плавание, доверяясь неверному морю. Ей надо держаться твердой почвы под ногами.
Пич встала.
— Хорас, прошу доставить мне эти трастовые договора как можно скорее. Сегодня же. Доминик, прошу вас прислать мне подробный отчет о финансовой деятельности траста, укажите все перемещения капитала Дрейка, простите, моего капитала. Я хотела бы получить информацию о всех произведенных вами операциях со дня смерти моего мужа, нет, за последние несколько лет. Жду всю информацию как можно скорее.
Мужчины встали следом за Пич.
— Пич, — начал было Доминик, — тебе не кажется, что ты слишком драматизируешь ситуацию? Я уверен, если бы мы посидели за столом и обсудили все как старые друзья, а не противники, мы бы все прояснили гораздо меньшими усилиями. Может, я был слишком консервативен в своих высказываниях относительно яхты. Когда дом будет продан…
Пич не дала ему договорить:
— Нет, Доминик, напротив, вы оказали мне услугу. Честное слово. Я перестаю играть роль маленькой девочки, которая потерялась и ждет, когда ей укажут путь. Я сама могу о себе позаботиться. Дрейка больше нет, и я не собираюсь подчиняться вашей указке. До свидания, джентльмены. Спасибо за ленч.
Глава 36
Пусть живет…
После попытки самоубийства Грэйс прошло три дня. Все это время Кейси дежурила в госпитале. Нервы были на пределе, она устала, еще немного, и не миновать нервного срыва. Сейчас Кейси уже полчаса ждала разговора с доктором Винчестером, с трудом борясь с головокружением. Уже два дня она испытывала недомогание, а утром заметила кровяные выделения. Кейси сразу позвонила своему гинекологу, но его, как назло, не было в городе, а идти к его ассистенту, маленькому толстому человечку, любившему сыпать шуточками, она не захотела.
В ожидании беседы с врачом Кейси подошла к автомату, чтобы купить баночку оранжада, но от приторного вкуса содовой ее затошнило. Кейси так нуждалась в материнской поддержке, ведь Джерри до сих пор не было рядом!
Наконец приехал доктор Винчестер.
— Что с моей матерью? — сразу спросила Кейси.
— Мы с доктором Рейнхардом провели несколько тестов и абсолютно уверены, что физической травмы мозга не было. Если вы позволите, мы осуществим полную проверку по части психиатрии.
— Ну конечно, делайте то, что сочтете нужным. Я хочу одного: выясните, почему она лежит здесь как кукла.
— Мисс Гейбл, насколько я вас понимаю, ваша мать никогда не упоминала о возможном самоубийстве и выраженных проявлений депрессии не было. Попытка самоубийства была для вас неожиданной. Если это так, то я смею предположить, что она переживала кризис, который по каким-то причинам предпочитала держать в тайне. Возможно, она искала выхода, но проблема оказалась неразрешимой. И теперь, когда суицид не удался, депрессия углубилась настолько, что приняла характер психического заболевания. Ваша мать потеряла контакт с миром, который так жестоко обошелся с ней, и не хочет его возобновлять. Нам приходится делать ей внутривенные вливания, поскольку она отказывается принимать пищу.
— Значит, вы считаете, что если удастся понять, что ее мучает, то вы сможете вернуть маму в прежнее состояние?
— Я бы сказал, что ваша схема несколько упрощенная, но в общем вы правы. Такое развитие событий возможно.
— От меня требуется это выяснить… Но я даже не знаю, с чего начать.
— Делайте все возможное. В свое время я выпишу ей антидепрессанты.
Кейси зашла в дамскую комнату и с тревогой обнаружила, что бурых пятен на трусиках стало больше. Однако врачу звонить не стала, решив подождать еще день.
Мама лежала, вытянувшись на кровати и отвернувшись к окну. Казалось, из нее выкачали все силы. Бледная худая женщина совсем не похожа была на энергичную, подвижную Грэйс, которую Кейси знала всю свою жизнь. Может быть, Грэйс действительно сумела покончить с собой, оставив на этом свете лишь оболочку, в которой больше не было ее трепетной души.
Кейси присела, взяв маму за руку, поглаживая ее по голове и разговаривая с ней. Грэйс не реагировала.
Через два часа, так и не дождавшись ни одного знака узнавания, Кейси вышла из госпиталя. Она
