– Мне кажется, что сегодня король плохо себя чувствует. Он прохаживается очень медленно, был молчалив все утро, мне так доложили. Никто не видел его улыбки.
Когда Кер вошел в главный зал, на него обрушился шум разговоров. Придворные были заняты новым увлечением – игрой в карты, разрисованные картонки. Дамы и кавалеры были так увлечены этим занятием, что, когда в зале появился Жак Кер, ни одна пара глаз не поднялась, чтобы посмотреть на него.
«Разрисованные мартышки! – подумал Кер. – Они тратят время на глупые игры и разные споры. Пожалуй, нужно нанять художника, чтобы он нарисовал для меня такую же колоду карт. – Кер тут же превратился в коммерсанта. – А потом надо сделать много-много копий на хорошей бумаге. Карты, – продолжал он рассуждать сам с собой, – должны быть очень красивыми и дорогими. Если им так нравится эта игра, я могу извлечь из нее немалую пользу. Карты, как и многое другое, принесут мне прибыль».
Когда Кер проходил мимо шелкового кошелька, висевшего на стене и предназначенного для пожертвований беднякам, он не забыл опустить туда золотую монету. Обычно королева Мари внимательно следила за тем, чтобы каждый вновь прибывший жертвовал деньги нищим. Но сегодня она была слишком увлечена игрой и не обращала внимания на тех, кто игнорировал правило. Поэтому в кошельке было довольно пусто, и опущенная Кером монета упала на самое дно.
Королева находилась в центре зала, Кер видел, что она играла в глик; у нее было два противника: девушка со смуглым хорошеньким личиком, в головном уборе сердечком, и огромный мужчина в небрежном сером наряде. На столиках, расставленных по всему залу, также играли в глик, однако большая часть собравшихся предпочитала наблюдать, как шла игра за королевским столом.
Ее величество была целиком погружена в игру, и Кер решил, что неразумно отрывать королеву от приятного занятия.
Ее лицо было довольно приятным, однако крупный нос не позволял претендовать на красоту. Когда королева волновалась, кончик ее носа начинал подергиваться. Так было и в этот раз.
На королеве было темно-зеленое платье с низким вырезом, отделанное мехом горностая. Рукава были настолько длинными, что касались пола, и королеве было трудно управляться с картами.
Кер слышал, как она расстроенно сказала:
– Мне сегодня сильно не везет. Крупный мужчина ответил басом:
– Клянусь игрой глик, моя уважаемая королева, удачи можно добиться, если хорошо играть имеющимися картами.
Кер сел на скамью у стены, где висел новый гобелен с изображением Семи Добродетелей и Семи Грехов. Рядом сидел солдат с мечом, пристегнутым к поясу. На его худом, морщинистом лице читалась неприязнь к окружавшим его людям.
– Дюнуа, – шепотом сказал Кер, наблюдая за привлекательной брюнеткой, игравшей с королевой, – не кажется ли вам, что мадемуазель де Менелэ слишком спешит занять место своей кузины?
– Она – шустрая девица, – сказал старый солдат. – Прелестная Агнес была замечена королем благодаря матери королеве, но я не уверен, что подобная история может повториться.
– Мы не должны себя успокаивать подобными рассуждениями. Королева смирилась с Агнес Сорель, но, может, она считает, что Агнес слишком долго занимала свое место?
Дюнуа отрицательно покачал головой:
– И вам и мне, господин Кер, прекрасно известно, как капризен наш король. Но в данном случае он предан ей долгое время. Что-то есть такое в очаровательной Агнес, что удерживает его на привязи. Захочет ли он, чтобы на подушке, где так долго красовались золотистые кудри Агнес Сорель, появились черные локоны маленькой кузины?
Кер с мрачным видом принялся обдумывать это предположение.
– Агнес плохо себя чувствует, – сказал он. – Вы не заметили, какой она стала бледной? Она сейчас слаба духом и телом. Дюнуа, меня это сильно беспокоит. Очень сильно…
Старый солдат хитро взглянул на Кера:
– Я верю.
В этот момент в зале появился король. Голос слуги, объявившего о его появлении, был заглушен шумом разговора; и прошло некоторое время, прежде чем собравшиеся осознали, что в комнате находится его королевское величество. Раздался стук каблуков, дамы и господа поднялись и поклонились королю.
– Кажется, у него неважное настроение, – пробормотал Дюнуа.
Карл VII мгновение постоял у входа в зал, небрежно поклонился присутствующим – казалось, он сделал это по привычке, – вздохнул и снова поклонился.
Временами он выглядел королем до кончиков ногтей, но не теперь. Он был одет в свою любимую короткую зеленую куртку, полностью открывавшую его ноги. Королевские ноги не блистали красотой. Они были короткими, тощими и кривыми. Колени – напротив, толстыми, и мудрый монарх не должен был выставлять их напоказ.
Король подошел к столику супруги и мрачно поклонился.
– Я не хочу прерывать ваше… новое увлечение, мадам.
– Мы играем только для того, чтобы скоротать время до вашего прихода, ваше королевское величество, – ответила королева Франции.
– Мадам, мне ясно, что вам нравится этот новый способ соревнования хитрости и ума. Вам придется примириться с тем, что я недолго смогу оставаться здесь сегодня с вами. – Казалось, что королю вдруг стало неудобно, и он отвел взгляд от королевы. – Мне следует немедленно заняться государственными делами. Прошу вас позволить забрать с собой… – он обвел глазами комнату, – Гуффье, Шабанна, Дюнуа, Кера. Мне следует обсудить с ними неотложные дела в моих покоях.
Королева с трудом сдерживалась. Она вытащила из-под широкого золотого сетчатого пояса льняной платок и промокнула кончик носа.
