эти три дня все-таки принимал в своем кремлевском кабинете посетителей, поскольку об этом красноречиво говорят записи в Журнале регистрации.
Именно записи посетителей кабинета Сталина бьют наповал версию В. Жухрая, отнеся ее к очередному мифу, — Сталин вообще на три дня отключился от активной жизни, находясь на грани жизни и смерти. То есть вместо мифа о трехдневной «прострации» появился как бы еще один миф о трехдневном «коматозном состоянии» вождя. Хрен редьки не слаще!
Но ведь профессор Преображенский свидетельствует о наличии у Сталина тяжелейшего состояния с температурой за 40 °C, то есть состояния, когда можно запросто впасть в забытье. Ну а если профессор несколько напутал с датой своего вызова к Сталину? Скажем на одну неделю. Сталин часто болел ангинами, мог ведь он заболеть не в ночь на 22 июня, а 15 июня, например, или еще на пару дней раньше? Тот же теплый июньский вечер, тот же тополиный пух, тот же «холостяцкий» ужин профессора яичницей и чаем? Ведь не вел же профессор дневниковых записей, так что и запамятовать мог.
Открываем Журнал регистрации и убеждаемся, действительно, все это могло быть и на неделю раньше. Сталин не принимал посетителей в своем кремлевском кабинете 12 и 13 июня. Вечером 14 июня он принял с 20 ч. 45 мин. до 23 ч. 20 мин. всего лишь пятерых посетителей (Маленков, Кобулов, Шахурин, Дементьев и Хрущев), а 15 июня снова никого не принимал. Ситуация почти зеркальная в сравнении с 21–25 июня. Только неделю назад Сталин «заболел» 12 июня, «проболел» 13 июня, собрался с силами и выехал в Кремль на три часа, а вернувшись на Ближнюю дачу, вызвал профессора Преображенского, поскольку «болезнь обострилась». Да и 16 июня он прибыл в Кремль всего лишь на 50 минут, приняв Вознесенского и Хрущева.
Явно нездоров был вождь всю предыдущую неделю?!
Но адмирал Н. Г. Кузнецов убедительно подтверждает свидетельства профессора Преображенского о том, что И. В. Сталин тяжело болел именно с 22 по 25 июня 1941 года! Подтверждение это косвенное, Н. Г. Кузнецов, как и все другие лица в окружении Сталина (кроме, естественно, В. М. Молотова), ничего не знал о болезни Сталина. Но он своим утверждением, что в течение трех дней не мог добиться встречи со Сталиным, дает нам ключ к разгадке этой «таинственной» истории, заключающейся в том, что якобы тяжелобольной Сталин, пластом пролежавший в забытьи трое суток, одновременно активно принимал посетителей в своем кремлевском кабинете. Короче говоря, пора расставить все точки над «i» и довести до любопытного читателя простую истину — никакой загадки в поведении больного Сталина просто не существовало! Разгадка находится в том же Журнале учета посетителей кремлевского кабинета И. В. Сталина.
Хотя опубликованные в виде отдельной книги, выпущенной в 2008 году издательством «Новый хронограф», журналы учета посетителей кремлевского кабинета И. В. Сталина носят название «На приеме у Сталина», на самом деле не всех посетителей, побывавших в этом кабинете, принимал лично И. В. Сталин. Убедиться в этом нетрудно, следует лишь, например, внимательно изучить записи в журналах с 22 августа 1933 года по 31 октября этого же года. Добросовестно исполнявший свои обязанности дежурный секретарь сделал тогда следующие пометки:
— 22 августа 1933 года — «Во время отсутствия тов. Сталина».
— 4 ноября 1933 года — «В присутствии т. Сталина».
Действительно, в указанный период времени И. В. Сталин не принимал в своем кремлевском кабинете посетителей, поскольку в августе 1933 года ему был предоставлен полуторамесячный отпуск. Как правило, в решениях Политбюро ЦК ВКП(б) о предоставлении отпусков Сталину не оговаривалось, кто будет замещать его в качестве председательствующего на заседаниях Политбюро. В 1933 году в протоколе заседания Политбюро, которым Сталину был предоставлен отпуск, отмечено, что на время отсутствия Сталина замещать его в Комиссии Обороны будет Л. М. Каганович. Имеется в виду совместная Комиссия Политбюро и СНК по обороне, работавшая с 1930 года, наряду с Советом труда и обороны СССР (СТО), образованным 17 августа 1923 года вместо Совета труда и обороны РСФСР. Председателями СТО были последовательно Ленин, Каменев и Рыков, а с 19 декабря 1930 года — Молотов.
Поскольку в состав совместной Комиссии Политбюро и СНК по обороне входили все члены Политбюро, то естественно предположить, что и на «хозяйстве» в Политбюро тогда был оставлен тоже Л. М. Каганович, бывший в то время по совместительству еще и первым секретарем Московского (областного. —
То, что на «хозяйстве» был оставлен именно Л. М. Каганович, подтверждает следующий факт: из 17 заседаний Политбюро, которые вел Л. М. Каганович, в 11 случаях В. М. Молотов отсутствовал. Тем не менее, согласно записи в Журнале регистрации посетителей, заседания проводил в 3 случаях (или в одном?) В. М. Молотов и однажды В. В. Куйбышев, то есть именно эти трое членов Политбюро как бы делили между собой лидерство в отсутствие вождя. Судя по записям, в кабинете Сталина в его отсутствие собирались члены Политбюро, а также приглашенные лица, которые либо принимали непосредственно участие в обсуждении вопросов, выносимых на заседание, либо вызывались для решения и согласования тех или иных вопросов, по которым они заслушивались.
Не исключено, что подобные заседания членов Политбюро в кабинете И. В. Сталина проводились в его отсутствие не только в 1933 году, когда пунктуальный секретарь сделал соответствующие пометки в Журнале, но и в другие годы, особенно в послевоенные, когда И. В. Сталин на длительное время отбывал на отдых из Москвы.
Вообще Сталин постепенно удалялся от активной деятельности, особенно характерной для него в годы войны, когда он работал практически без отдыха. А вот уже в первую послевоенную осень он позволил себе полуторамесячный отпуск. 3 октября было принято решение Политбюро о предоставлении отпуска Сталину, а через неделю в «Правде» появилось сообщение, что 9 октября Сталин отбыл на отдых. И даже первый послевоенный парад войск на Красной площади, посвященный 28-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, состоялся в отсутствие Сталина. Последнее заседание Политбюро перед отъездом Сталина на отдых состоялось 8 октября 1945 года, а затем следует длительный перерыв, более двух месяцев, вплоть до 17 декабря 1945 года, когда прием возобновился.
Отсутствие посетителей кабинета Сталина в течение этого времени, скорее всего, объясняется тем, что в послевоенное время Политбюро все реже собиралось на совещания, тем более в отсутствие Сталина. Эта тенденция особенно проявилась после перенесенного Сталиным тяжелого заболевания в 1949 году. Так, в 1950 году Политбюро собиралось всего 6 раз, в 1951 году— 5 раз, а в 1952 году всего лишь 4 раза{48}. В последующие послевоенные годы интервалы отсутствия записей в Журнале регистрации последовательно увеличивались. В 1946 году перерыв в приемах в кремлевском кабинете вождя составил уже более трех месяцев (с 8 сентября по 20 декабря), в 1947 году — три месяца (с 15 августа по 17 ноября), в 1948 году — три месяца (с 4 сентября по 1 декабря), в 1949 году— немногим больше трех месяцев (с 3 сентября по 9 декабря), в 1950 году перерыв в приемах составил уже около пяти месяцев (со 2 августа по 21 декабря). Следующий перерыв длился уже более полугода — с 10 августа 1951 года по 11 февраля 1952 года. То есть в течение временных интервалов, когда записи в журналах регистрации посетителей отсутствовали, члены Политбюро на заседания не собирались.
Однако на «хозяйстве» в отсутствие вождя кто-то должен был оставаться. «Если раньше Сталин
