—Точно. Не факт, правда, что именно 22 июня… Все дело в причинно-следственной связи. События, поступки и даже намерения людей могут не влиять друг на друга непосредственно, но, накапливаясь, в итоге создают центры силы. Их природа пока неподвластна разуму большинства людей, но при их концентрации важна любая мелочь, любая деталь, любая мысль… Впрочем, это слишком сложно. О таких вещах в бане не говорят.
—Но ведь вожди рейха не могли не быть прагматиками? Они что, тратили деньги на бесполезные раскопки до конца войны исключительно для того, чтобы получать все новые и новые подтверждения величия прошлого Германии и главенства арийской расы в истории человечества?— не унимался Антон.
—Не совсем. С их точки зрения, подход был вполне рациональный. Они стремились создать новую веру, неоязыческую религию, где христианского бога должен был заменить новый бог — Адольф Гитлер. Причем, он продолжал бы жить и после смерти. Об этом всерьез думали, готовили чертежи культовых сооружений.
—Как наш мавзолей?
—Думаю, значительно монументальней… Генрих Гиммлер и «умы» в его СС всячески пропагандировали новые ритуалы, в основе которых лежало поклонение огню. И это не спонтанный бред «бесноватого» фюрера или его спятивших товарищей по партии. Поклонение огню — культ древний, и его приверженцами были и египетские жрецы, и эллины, и средневековые алхимики, среди которых самым известным считается Фома Аквинский. Алхимики даже знаменитую аббреваутуру на изображении распятия — I.N.R.I.— расшифровывают не как «Иисус из Назарета, царь иудейский»…
—А как же?
—Сейчас…Igne Natura Renovatur Integra — «сущность полностью обновляема в огне». Так вот, у эсэсовцев, как «передового отряда партии», даже свадьбы проводились'по собственным правилам, которые наполовину походили на венчание, где вместо священника присутствовал «посвященный» офицер, а наполовину на наш прием в пионеры. Так что в мире просто не должно было остаться ничего, кроме той новой религии, с ее собственными символами, вобравшими в себя самые удачные находки из древнейших верований. Ценные артефакты должны были укрепить мощь третьего рейха, потому что там верили в их реальную силу.
—А вы сами верите в реальную силу священных предметов?— поинтересовался Ральф.
Александр Валентинович задумался на минуту:
—Мне такого права не дано — рассуждать на тему, верить во что-то или не верить. К сожалению, я не обладаю реальными знаниями… То есть, я много читал, много общался с интересными людьми, еще на прежней работе, но не принадлежу к какому-то братству посвященных. Felix qui potuit rerum cognoscere causas — «Счастлив тот, кто сумел постичь тайные причины», как говорил Вергилий.
—От вас я такое слышу впервые, честно говоря,— удивился Антон.— Вы обычно знаете ответы на все вопросы.
—Если серьезно, я несколько озадачен информацией, которую получил от своего друга из ФСБ…
—Который в больнице?
—Да. Понимаешь, какое дело… Курт Шерхорн участвовал в одной «археологической» экспедиции, которую курировал не кто иной, как сам рейхсфюрер Гиммлер. По легенде они искали сокровища Ладожского озера…
—Что еще за сокровища?
—Была сказка, что в районе Ладоги спрятаны несметные богатства и что их охраняют водяные. Вскоре после прибытия на место, экспедиция исчезла, но через два месяца вновь объявилась где-то в Смоленской области, а после — в Калужской. Опуская подробности, скажу только, что она там и сгинула, а единственным выжившим, по крайней мере, исходя из официальной версии, числится Курт Шерхорн.
—Так, так…— Антон обхватил голову руками.— Что-то постепенно складывается. Итак, Калужская область, экспедиция Гиммлера, дядя Ральфа, служивший где-то там же, в одной из частей группы армий «Центр», карта с названиями Барятино и Плетни…
—Да, похоже, что Мюллер-старший и Шерхорн были связаны с некой тайной. Одно меня настораживает: мой коллега из ФСБ, в общем, зовут его Карен Федорович, все равно узнаете, так как обязательно должны с ним встретиться, мой коллега считает, что Шерхорн мог искать следы Грааля в России.
—Вот это да…
—Кстати, ты когда пьяный звонил мне ночью из Воронежа, расспрашивал про Грааль, помнишь? С чего бы это?
—Мне Михаил говорил о том, что у него в руках оказались данные про некую экспедицию… Так, минуточку, а он-то откуда знает?
—Подробней про Михаила, пожалуйста, кто такой?— Александр Валентинович насторожился.
—Сотрудник Донского монастыря. По совместительству, похоже, стукач… извините, внештатный сотрудник спецслужб. Но, думаю, ведет свою игру, потому что жадный.
—И тебе он, как я вижу, не нравится.
—Зато нравится Ральфу. Он ему кружку пивную в подарок купил.
—Антон, хватит уже про эту кружку! То, о чем говорит Александр очень интересно,— Ральф действительно боялся упустить хотя бы одну деталь.
—Надо этого Михаила проверить. Сейчас, погодите,— произнес Александр Валентинович.
Он подошел к окну, взял с подоконника телефон и вышел в коридор. Вернулся через пять минут сильно озадаченный.
—Антон, я говорил с Кареном Федоровичем. Есть мнение, что именно Михаил завладел бумагами Каре-на, где очень подробно расписана история экспедиции Карла Целлера — эсэсовца, в группе которого был Шерхорн. Я почти уверен, что история с подростками и избиением — дело рук Михаила. То, что экспедиция Целлера — Шерхорна могла искать Грааль в Советском Союзе, косвенно подтверждают именно похищенные у Карена Федоровича бумаги. Копий этих бумаг ни у кого не было, но многие знали, что они у него есть. Это очень плохо, потому что Михаил сильно рисковал, доверяя работу каким-то пацанам с улицы. Значит, этот парень способен и на другие неинтеллигентные действия…
—В нашем разговоре в «Балчуге», перед самым отъездом в Воронеж, Михаил упоминал имя Курта Шерхорна,— сказал Антон.— Все сходится.
Собеседники замолчали. Ральф глубоко вздохнул, подумав, какую кашу заварил. Ему стало немного стыдно перед русскими, которые демонстрировали чудеса гостеприимства, взаимопонимания и поддержки.
—Что вздыхаешь?— спросил его Антон.— Думаешь, я тебя виню за то, что мы попали в непростую историю? Ни в коем случае. Скорее, наоборот, с твоим появлением жизнь, цитируя товарища Сталина, стала лучше, жизнь стала веселей. Правда, я ума не приложу, что теперь делать?
—Как «что делать»?— Александр Валентинович укоризненно посмотрел на Антона.— А про деревню свою ты забыл? Тут же вот, на картонке, однозначно нарисован план какого-то тайника. И все это недалеко от твоих Барятино и Плетней.
—Ну, моя деревня называется Хизна. Там сейчас почти никто не живет. Два дома — моего дяди и наших дальних родственников.
—Антон, это правда,— вступил в разговор Ральф.— Твоя деревня — это для нас последний ключ к разгадке. Если, конечно, сам Шерхорн не захочет с нами добровольно поделиться тайной.
—Он не захочет,— отозвался Александр Валентинович.— Он, наверное, все еще в Москве и думает теперь, как и где вас отыскать и незаметно за вами проследить.
—А что, за ним не следят?— поинтересовался Антон.
—Этого я тебе не могу сказать с точностью «на все сто». Но за вами точно будут присматривать.
—Дядя Саша, а нельзя встретиться с теми, кто приставил к нам наружку? Поговорить, объединить усилия?
—Думал я об этом… Самое странное, что о слежке за вами мне сообщил Карен Федорович, но кто ее установил, он узнать не смог, да, как я думаю, не стал бы узнавать — зачем ему лишний раз попадать под прожектор. А у меня сейчас нет связей, чтобы получить доступ к оперативным данным. Такое чувство, что
