Иван Харитонович, Ральф Мюллер, этот спокойный и сильный человек, до сих пор живет в той самой деревне, где по утрам, как и в тысячах других русских селах и деревнях, поют петухи, а доярки все еще встают до рассвета и спешат на фермы, укоризненно провожая взглядами загулявшую до утра молодежь.
Проснувшись, он пьет чай или кофе, и, не забыв покормить огромного рыжего кота, спешит к утренней молитве в церковь, где, как известно всем в округе, хранится чудесно выполненный список великой Иконы Донской Божьей Матери…
От автора, вместо послесловия
Стихи и песни о Великой Отечественной учили нас с благоговением чтить память героев и простых тружеников войны, от «маршалов страны до рядовых». Но больше этого они воспитывали в нас ненависть к лютому и страшному врагу. В июне 1941 года он принес на нашу землю хаос, боль и смерть. Закатанные по локоть мундиры, свастика, нечеловеческий, почти звериный оскал, окрики «хальт», «шнеллер», автоматные очереди по безоружным людям, по нашим отцам, по нашим дедушкам и бабушкам, которых многие из нас так никогда и не увидели — это все, что нам было положено знать про врага.
Врага в фильмах про войну вполне правдоподобно, как нам представлялось, играли друзья из братской Германской Демократической Республики и тогда еще соотечественники из Советской Прибалтики.
Был ли враг на самом деле жесток и коварен?
Конечно.
Делили ли мы «немцев» на хороших и плохих?
Нет. До определенного момента.
Вышли в свет книги Юлиана Семенова и первый советский шпионский сериал «Семнадцать мгновений весны», в котором партайгеноссе Мартина Бормана играл любимый нашим народом поэт Юрий Визбор, а гестаповцем Генрихом Мюллером в этом кино был обаятельнейший Леонид Броневой. В этом же сериале немецкий солдат спасал от пыток русскую разведчицу и ее ребенка, а сам погибал под пулями агентов полиции Берлина. Это было еще в советские времена, в другой жизни.
Уже тогда в нашем максималистском восприятии прошлого происходили робкие изменения, в том числе, под воздействием этого фильма.
Мы конечно давно знали, что между понятиями «фашист» и «немец», в смысле, германец, глубокая пропасть. И все равно даже наши союзники по Варшавскому договору — восточные немцы — воспринимались через призму относительно недавней бойни, в которой нашим народам была уготована трагическая участь продемонстрировать остальному миру, что такое по-настоящему страшная, бескомпромиссная война, война без правил.
Те, кому было суждено пережить эту войну и немецкую оккупацию, до конца своих дней помнили, что война — это очень страшно. До того, как в нашем обществе почти все поголовно стали мечтать лишь о материальном благополучии, в ходу была всесоюзная присказка: «Лишь бы не было войны». Страшней войны не было ничего, поэтому во имя сохранения мира наши люди готовы были на любые лишения.
Война нанесла непоправимый удар по нашей стране. Возможно, мы никогда не сумеем оправиться от этого удара.
Во многих русский деревнях на сотню похоронок приходился один вернувшийся с войны, да и то, чаще всего, калека.
Нас убивали, жгли, расстреливали.
Мы тоже безжалостно уничтожали врага.
Красная Армия прошла по Европе победоносной волной, понеся при этом чудовищные потери. Она оставила о себе неоднозначные воспоминания. Война есть война, она некрасива и порочна. Но нас ждали, потому что мы были освободителями. Нас встречали цветами и вином в Праге и Вене. И по сей день в центре австрийской столицы стоит памятник советскому воину. К небу уходит стела, которую венчает фигура солдата с золотым щитом в руке. Под ним спят павшие на поле боя, не вернувшиеся домой, не увидевшие победы.
Никто не собирается нарушать их покой — хватит и тех страданий, что они хлебнули при жизни.
Фашисты натворили много зла на моей земле. И внедренный в массовое сознание карикатурный образ бессердечного немца-убийцы долго мешал нам выйти за рамки стереотипов и попытаться взглянуть на войну с разных точек зрения. Но главное, мы боялись предать память павших. И в этом страхе мы не осмеливались говорить и даже «думать» правду о том, что советский народ выстоял и победил, все время находясь под ударами двух дьявольских систем.
Против нашего народа был объявлен крестовый поход под предводительством Гитлера, Гиммлера с его СС, а также Сталина с его дипломатами и полководцами, ставившими теорию классовой борьбы выше общечеловеческих ценностей. В этой же компании его «великие» военачальники, платившие жизнями наших дедушек за преступную необходимость с ходу брать укрепленные города к Первомаю, за свои просчеты, вызванные некомпетентностью, неспособностью к самостоятельному мышлению и страхом перед вождем.
В нас стреляли «свои» заградотряды НКВД, нас отправляли в штрафные батальоны, нам не давали выжить в плену, в концлагерях, а многим отказали в праве вернуться домой после Победы, направив эшелоны с «провинившимися» победителями прямиком в сибирскую тайгу.
Одним власть мстила за то, что по ее же вине они угодили в плен, других угораздило в неподходящий момент оказаться у переправы через Эльбу, как раз когда там состоялась знаменитая встреча с американскими военными. Большинство сгинувших в лагерях так и не узнали, в чем виноваты.
Народ выстоял. Он победил в войне на два фронта. Он победил фашизм и не дал сталинизму погубить страну. Потому что для нас Родина превыше идеологий. Те солдаты, которые вынуждены были в бою добывать себе обувь и оружие, сражались за свой родной дом, а не за лагерный социализм. Те генералы, кого еще вчера по приказу чудовищ, облюбовавших кремлевские покои, бил в живот какой-нибудь старшина НКВД, на передовой под бомбами ковали общую победу.
Но еще более удивительно, что наш народ простил собственных кремлевских монстров, легко приняв на веру рассуждения о том, что «было такое время», что иначе было нельзя. Плохо, что мы не провели показательный процесс над той системой, над той властью, которая была повинна в насилии над общественным сознанием и в бессмысленной смерти миллионов наших братьев и сестер.
Но я хочу верить, что придет время, и мы воздадим по заслугам и подлецам и настоящим героям.
Я хочу верить, что придет время, и наша власть, по праву преемницы той, давно ушедшей клики, встанет на колени перед всем народом и попросит прощения за содеянное. Больше некому сделать это.
Я верю в то, что мы найдем в себе силы и извинимся, наконец, перед теми малыми нациями, по судьбам которых танковыми гусеницами прошлись геополитические игры вождей супердержав начала сороковых годов прошлого века.
Я хочу дожить до того дня, когда эти малые народы перестанут щекотать нервы «русского медведя», ставя знак равенства между Советским Союзом и по своей воле и за свой счет освободившей их от оккупации новой Россией, провоцируя ее на возврат к имперскому мышлению.
Извиняясь за аннексию Прибалтики, события в Праге и Будапеште, нельзя позволять ставить знак равенства между фашистами и Советской армией. Педантично спланированный геноцид, газовые камеры, страшные опыты над людьми, теория о превосходстве высшей расы над «недочеловеками» — все это совершенно из другой сферы, нежели военные преступления суровых бойцов РККА и ее союзников на территории Германии.
Нельзя игнорировать тот факт, что мир вскоре может забыть, какое зло принес ему фашизм. Мы обязаны всеми силами и средствами бороться с этой заразой, которой нет места на нашей планете. Земля должна гореть под ногами тех, кто сознательно или по недомыслию рисует на своей одежде нацистские символы, а особенно жестко с теми, кто заманивает в новые штурмовые отряды наших несмышленых
