– За стойкой только пьют, – голос трактирщика заметно подобрел от звона монет в кармане. – Иди, ешь за столом.
Я повернулся в зал, чтобы подыскать себе место.
– Эй, приятель, чего топчешься? Иди-ка к нам, – подал голос Слистер.
Вальсируя между многочисленных стульев, я подошел к массивному и грязному столу и, отодвинув ногой табурет, сел.
Троица, сидевшая за столом, внимательно наблюдала, как я старательно поглощаю еду, запивая ее изрядным количеством пива. Мясо оказалось приготовленным на совесть, и если бы стол, тарелка и ложка были чуть чище, то ужин считался бы просто великолепным.
Дождавшись, пока я все съем, Слистер поднялся, сходил за здоровенным бутылем какой-то мерзости и налил всем сидящим за столом полные кружки. Если угощают, отказываться не принято.
Стукнувшись кружками, мы разом их осушили и одновременно громыхнули ими об стол. Все это очень понравилось моим соседям, и они довольно рассмеялись. Это говорило лишь о том, что они нашли себе хорошего собутыльника.
Только после второй, выпитой все также молча, кружки Слистер начал разговор. Но перед этим появилась еще одна бутыль. Мне впервые стало жаль, что я не могу составить достойную компанию этим симпатичным и щедрым ребятам. Первый же вопрос застал меня врасплох.
– Спасаешься от дьявола?
Вопрос был задан таким образом, что одновременно подразумевался положительный ответ. Поэтому я, недолго думая, кивнул с согласием.
– Да-а! Трудное время настало, – обращаясь сразу ко всем, произнес Слистер. – От него все бегут.
В разговор вступил мужик, не уступающий в ширине плеч Слистеру.
– Говорят, что он захватил почти все побережье?
– А ты, приятель, часом не из Нижних Могушей? – это вопрос ко мне. Слистер получил отрицательный ответ и, огорчившись, издал многозначительную фразу:
– Жаль. Очень жаль, – и тут же пояснил, почему ему так жаль: – У меня там родственники. А ты, приятель, из каких краев?
Услужливая память быстро нарисовала карту побережья, где находились Нижние Могуши. Значит, я нахожусь где-то на западе большого континента. Теперь самое главное – не ошибиться.
– С Десяти Ручьев, – осторожно начал я. Реакции никакой – значит, все правильно.
– Как тебе удалось смыться от этого чертова дьявола?
Слистер, задавая вопрос, попутно наполнил наши кружки. Я решил вести игру осмотрительно:
– Я был в отъезде, когда узнал о нем, и решил поскорее убраться.
– Ты правильно сделал, приятель. Я бы не позавидовал тому, кто попадет в лапы этого выродка. Так как моя версия об отъезде прошла на «ура», я решил продолжать в том же духе:
– Я даже не знаю толком, что происходит на побережье? Парни рассмеялись, а третий, до этого не участвовавший в разговоре, с усмешкой произнес:
– Быстро же ты чесал пятками, коли не знаешь таких вещей. Об этом говорят на всех перекрестках.
– Своя шкура дороже, а перекрестков я избегал так же, как избегал дьявола.
Слистер опрокинул свою кружку, уж не знаю, какую по счету, и ничуть не брезгуя ни моим видом, ни запахом, наклонился ко мне и доверительно промурлыкал прямо в ухо:
– Ты мне нравишься, приятель, поэтому слушай, что я тебе сейчас скажу. До тебя, два дня назад, тоже приходил беглец. Он рассказывал страшные вещи. Какой-то варркан – я еле сдержал готовый вырваться вскрик – собрал армию, напал на приморские города и в одну неделю захватил их все. Беглец сказал, что все жители городов или убиты, или захвачены в плен. Теперь в городах нет никого, кроме ветра да этих выродков – боболоков. Они не жалеют даже стариков и детей.
Пока Слистер, не дожидаясь остальных, махом опрокидывал очередную кружку, я успел вставить:
– Откуда он взялся?
– Говорят тебе, – непонятно отчего Слистер разозлился, – откуда-то из-за Края Света.
– И чего он хочет? – не обращая внимания на недовольство, я продолжал идти напролом, выведывая интересующую меня информацию. Впрочем, недовольство Слистера испарилось сразу, как только вино дошло до места назначения. Он довольно рыгнул и ответил:
– А кто его знает, приятель. Но все говорят, что в этом деле замешана женщина.
– Женщина? – а вот это уже интересней и романтичней.
– Тот беглец, мои друзья не дадут соврать, говорил, что будто бы все началось из-за причуд какой-то принцессы, желающей стать владычицей мира.
С каждым новым словом Слистера сердце сжималось все сильнее, я предчувствовал беду. Мои предчувствия редко оказываются напрасными, но моля Бога, чтобы это был именно тот ошибочный случай, я спросил:
– А этот беглец не говорил, как ее зовут?
– Что-то ты слишком любопытен, – один из парней покосился на меня недобрым взглядом. – На шпиона ты вроде не похож, на беглеца – тоже. Одежонка вон рваная вся, а деньгами швыряешься, будто у тебя их
