Нина проснулась от Димкиного вопля. Вскочила и не сразу поняла, где находится. Димка подпрыгивал на балконе и кричал:
— Море! Море!
И впрямь: там было море. Прекрасное в утреннем свете, лазорево-синее море, а наверху — такое же синее небо. Еще видны были горы, с точки зрения Нины, не менее привлекательные, но Димкой пока совершенно не замеченные. Все его внимание поглотило море.
— Иди сейчас же сюда, — схватила его Нина, выскакивая на балкон. — Ты чего так кричишь? Всех перебудишь!
— Будить уже некого. — Валентина Яковлевна стояла внизу и улыбалась. — Давайте спускайтесь вниз, сейчас будем завтракать.
— Завтракать, завтракать! — заскакал Димка. — И пойдем на море! Я хочу тех штук, что растут на улице! За завтраком Нина не выдержала и спросила:
— Валентина Яковлевна, а как называется поселок? Или это город?
Валентина Яковлевна безмерно удивилась:
— Вы что, даже не знаете, где находитесь?
— На море, — рассудительно сказал Димка с набитым ртом, и все засмеялись.
— Да мы как-то не заметили, куда въехали, — оправдывалась Нина. — Темно уже было… когда Кирилл нас нашел, — закончила она не совсем связно.
— Это поселок. Партенит. — Какое красивое название!
— Еще греческое. В переводе означает «Девичье». Я знаете, мало где бывала, но мне кажется, это самое красивое место на земле… Ладно, что я вам так его нахваливаю. — Она немного смутилась. — Конечно, каждый кулик свое болото хвалит… Ну, вы сами посмотрите. — Хозяйка дома принялась собирать со стола посуду.
Нина взялась ей помогать. Вдвоем они быстро все прибрали, и Нина тут же стала перемывать чашки- плошки. Почему-то она мгновенно почувствовала себя своей рядом с этой пожилой женщиной, так любящей свой поселок.
— Да бросьте вы, я помою, — отговаривала гостью хозяйка, тем не менее одобрительно поглядывая на Нину.
— Нет, так не годится. Вы завтрак приготовили, а я должна хотя бы посуду помыть.
— Да мне и так целый день делать нечего… — Валентина Яковлевна махнула рукой. — Сын пропадает на работе, а мне скучно. Хорошо, что теперь вы будете жить — хоть веселее будет.
— Валентина Яковлевна, — серьезно начала Нина. — Давайте мы с вами сразу договоримся об оплате. Кирилл вчера отказался говорить на эту тему, а так жить мы не будем.
— Ниночка. — Хозяйка, казалось, была сильно сконфужена. — Я вас очень прошу… Какие деньги! И вообще — как Кирилл сказал, так и будет.
— Ну как же… — растерялась Нина.
— Ой, ну как вам объяснить… Понимаете, мы уже сколько лет не держим курортников. Раньше, конечно, пускали — все ведь в Крыму этим живут. А с тех пор как Кирюша стал зарабатывать, дом новый построили, — и теперь он мне не разрешает. Не нужно, говорит, мама, отдыхай. Так я и отдыхаю. Скучное это занятие! — Она лукаво посмотрела на Нину.
— Нет, я так не могу… — Нина, расстроенная, опустила в мойку недомытую тарелку.
— Давайте так: считайте, вы к нам в гости приехали. — Валентина Яковлевна хитрила. Неприятную квартирантку она, конечно, немедленно бы выпроводила, но Нина с Димкой
действительно сразу пришлись здесь ко двору. — А потом мы к вам приедем. Договорились?
— Правда, вы к нам в гости приедете? — Димка, уже перепачканный инжиром, который он так рвался попробовать, возник рядом.
— Конечно, приедем!
— У меня железная дорога есть и рыбки в аквариуме, — похвастался Димка. — Только мама не разрешила их с собой брать…
Ладно, она еще вернется к этому вопросу. Здесь было так хорошо — только страшно неудобно, что с них не хотят брать денег. «Потом по почте пришлю им перевод», — решила она. Да, действительно, так и нужно сделать. Она успокоилась.
— А на море как идти, Валентина Яковлевна?
— Сейчас я вам объясню. — Хозяйка надела очки и придвинула лист бумаги. — Вот наш дом. Сюда повернете и будет лестница, по ней и спуститесь… Нет, — вдруг решила она. — Все не так! У меня есть подруга, Рая. Она работает во «Фрунзенском». Там и пляж хороший, и парк. Я сейчас записку напишу. Она там сестра-хозяйка. Она вам сделает пропуск, и будете ходить туда.
— Вот! — Нина поставила на крыльцо два пакета, доверху набитые всякой снедью.
— Это что? — Валентина Яковлевна удивленно вскинула брови.
— Еда! — весело ответила Нина. — Это еда. Мы все будем ее есть.
— Понятно, — так же весело ответила ей мать Кирилла. — А теперь пойдемте со мной.
Они вошли на кухню, где на столе Нина тоже увидела пакеты.
— И это еда. У вас что-нибудь скоропортящееся есть?
— Да, — упавшим голосом сообщила Нина. — Колбаса. И рыба…
— Мороженое! — сообщил Димка свое мнение.
— Ну, мороженое мы как-нибудь спасем. — Кирилл вошел в кухню с взлохмаченными мокрыми волосами и полотенцем на плечах. — Придется срочно покупать второй холодильник! — Серые глаза его смеялись.
— Кирюша. — Валентина Яковлевна хмурилась, хотя ей тоже хотелось смеяться. — Вы с Ниночкой как-нибудь договоритесь, кто будет ходить в магазин. А то уже не знаю, куда что класть…
— В магазин буду ходить я. Потому что я сильнее, шире, выше и больше могу унести. И даже не унести, а увезти.
— Я тоже могу увезти. — Нина сердилась. — Не нужно иронизировать, Кирилл, но ни один человек не выдержит, если с ним, если с ним… — Она не могла подобрать нужного выражения, и он ей подсказал:
— Если с ним обращаться по-человечески? Нина поперхнулась, отвела взгляд и, почувствовав, что слезы вот-вот брызнут, быстро пошла по лестнице наверх.
— Дим, пойдем-ка со мной картошку жарить. — позвала Валентина Яковлевна. — А ты иди, чучело. — Она кивнула сыну на лестницу. — Извинись перед ней…
— Не заперто. — Нина сидела на краю кровати и с отсутствующим видом смотрела на далекое сиреневое вечернее море.
— Можно? — Кирилл тихо вошел в комнату. — Простите меня…
— За что? За то, что навязалась на вашу голову?
— Я вас обидел. Вы так остро на все реагируете… У вас что-то случилось?
— Да нет, все в порядке.
Они вышли на балкон. Нина вздохнула:
— Как красиво… Как хорошо жить и все время видеть эту красоту.
— Ну, знаете, — усмехнулся Кирилл, — многие живут и не видят ничего. Вы спросите любого крымчанина, когда он в последний раз видел море? Разве что только те, кто в море ходит, — добавил он. — А все остальные просто его не замечают.
— А вы? — спросила Нина.
— Я — другое дело. — Он задумался, и его широкий лоб пошел складками. — Знаете, не могу отсюда уехать, и все. Давно уже свое дело в Симферополе, хотел туда перебраться, чтобы не мотаться каждый день туда-сюда — и не могу. Да и мама тоже… Лишить ее всего этого? — Он оперся большими руками о перила.
Море заволакивалось легкой дымкой. Небо было гиацинтового цвета. В саду робко тыркнула ранняя цикада.
— А кем вы работаете? — спросила Нина.
— Я — неинтересный человек. — Он снова сморщил лоб, вынул из кармана сигареты и закурил. —
