— Вот мы и пришли, — сказал Санта Клаус и нырнул в облезлую зеленую калитку.
Дверь дома напоминала ворота гаража не столько размерами, сколько тяжелым железным покрытием. 'Сейф', — подумал Сим.
За дверьми сразу начиналась большая комната, из которой шли еще три двери. Одна — открывала вид на маленькую чистую кухоньку, вторая — обычная, видимо, вела в спальню, а третья была железной. 'Еще один сейф или холодильник', — решил Сим, рассмотрев односторонний и тяжелый замок. Резко контрастировал с окружающим видеопульт, самый современный из тех, которые используются для профессиональной перезаписи или монтажа видеофильмов, но только с одним записывающим магнитофоном. Приемные кабели от него тянулись в спальню. Наверное, там и находился воспроизводящий магнитофон. Странная конструкция, причем непонятного назначения. Пульт находился в комнате, но был как бы отгорожен перегородкой из толстого небьющегося стекла.
Само помещение напоминало больничную палату. Белые стены, 'одноместная' кушетка в углу, металлические столики, закрытые белыми салфетками, и посредине огромное 'зубоврачебное' кресло. Хотя сравнение его с зубоврачебным было весьма поверхностным. Венчало это сооружение нечто, напоминающее парикмахерский фен, только побольше и утыканное различными кнопками и переключателями. Рядом с креслом возвышалась конструкция, состоящая из стойки, странных приборов и висячего столика, закрытого матовым колпаком на шарнирах. По толщине и сизому отблеску можно было догадаться, что стекло колпака противоударное. Все это было крепко привинчено к полу. 'Да ведь здесь так закреплена вся мебель. Как на корабле…' — удивился Сим.
— Вот это и есть мой ад, — прервал молчание доктор.
— Для ада уж больно чисто, — улыбнулся Сим, перестав оглядываться.
— Это все антураж. Важна не оболочка, а содержание. Разве ты не спрашиваешь, с чем пирожок, прежде чем его купить?
— Пирожки вещь хорошая, но от них не умирают.
— Ну это еще как сказать… Иногда и умирают, если начинка несвежая и врач опоздал. Но тут начинка самого высшего класса, а попавшим в ад не стоит бояться умереть, не так ли?
— Это уж точно. Мертвее мертвого не будешь, но ведь я пока еще жив?
— Это тоже спорный вопрос. Живые в ад не попадают…
— Логично. Но поскольку я кажусь себе все-таки живым, уместно предположить, что это еще не ад.
— Да? А что ты вообще знаешь про ад?
— Его не существует. Это все выдумки религиозных фанатиков.
— Ну допустим, но ведь ты говоришь — 'это не ад', а что ад?
— Хм… Ну, черти варят в котлах грешников… Да чушь это…
— Пусть чушь, но в чем эта чушь заключается? Предположим, что чертей мы заменим дикарями, а место действия перенесем на маленький островок. Для 'грешника' ощущения не изменятся, но будет ли это ад?
— Конечно, нет. Он скоро умрет, и его мучения прекратятся, а в аду грешники бессмертны.
— Значит, ад — это бессмертие? Но гипотетического бессмертного страдальцем не назовешь? — Доктор улыбнулся и откинулся на спинку стула.
— Да нет же. В аду страшна боль, сочетающаяся с бессмертием.
— Допустим. А что такое боль?
— Кто из нас доктор? Вот сам и ответь на этот вопрос. Я знаю только, что при нарушениях в организме болевой импульс передается нервами в мозг.
— Отлично. Так что здесь важно? Нарушение или импульс? Что хуже: перелом, если импульс не дошел до мозга, или полученный мозгом сигнал при отсутствии повреждения кости?
— Конечно, второе. Ведь тогда ты чувствуешь боль.
— Правильно. Если уж говорить совсем точно, то 'боль' вырабатывается самим мозгом, а нервы просто сообщают о повреждении. Это проблема чувств, а не внешних воздействий. Так что такое ад?
— Бесконечное чувство боли. Так? — Симу надоел этот разговор. Он не мог понять, куда клонит новый знакомый.
— Не совсем. Вспомни причину, по которой ты оказался здесь. Моральные проблемы тоже приносят боль.
Сим содрогнулся при воспоминании о предательстве любимой, но справедливости ради сказал:
— Да, больно. Но это не перелом все-таки…
— Конечно. В отличие от тебя твой мозг понимает, что это не представляет угрозы для жизнедеятельности организма, и боль не сильна. Но я говорю не об этом. Пойми, для самого мозга и предательство, и перелом 'моральные' проблемы. Сигналы приходят разными путями, и только. Зрение, слух или осязание — какая разница.
— К чему ты клонишь?
— Ад — это то, что мучает твое сознание, плюс безысходность этого процесса. Процесс — это движение. Наилучшей иллюстрацией бесконечного движения на месте есть круг. Ад — это движение по кругу боли. Только тогда, когда Данте понял это, он смог написать свою замечательную комедию.
— Зачем мы сейчас об этом говорим? Это все философия. Ада не существует, а для верующих это — черти с котлами.
— Интересно, что бы тебе на это ответили обитатели самого ада? Ну ладно. Разговоры разговорами, а нам пора начинать. Кончай бродить по комнате и садись. — Доктор указал на сиденье, предназначенное для пациента. — Пока есть время, повторим условия договора. Теперь ты видишь, что это не розыгрыш?
Сим медленно опустился в кресло. Сидение оказалось необычно мягким и удобным.
— Ты меня еще не убедил, что это ад.
— А это и не требуется. Ты видишь, что это современная лаборатория, а шутники в таких местах не живут.
— Так что ты предлагаешь? — спросил Сим и поудобнее уселся в кресле.
Доктор, не торопясь, расстегнул молнию, подошел к вешалке в углу и быстро, как будто от скорости зависела жизнь, сбросил куртку и сразу же напялил белый халат. На халате с левой стороны красовался знакомый оранжевый треугольник.
— А этот знак, это что — амулет? — поинтересовался Сим.
— Бронежилет. — пошутил мужчина. Почему-то в шутке не было шутки. Это было сказано, скорее, как правда, сдобренная печальной улыбкой.
— Защита? Не от меня ли случайно?
— И от тебя тоже. А то смотри, как развеселился. Недавно руки на себя был готов наложить, а теперь ему уже и ад не похож, и знак не нравится…
— Ну да. А теперь вдруг вытащу пушку и пульну в тебя. Вот тут-то ты и подставишь под пулю свою висюльку.
— Можешь считать меня психом. Ты уже говорил об этом раньше, и я ничего нового не услышал, — огрызнулся Доктор.
— Ну ладно, не злись. Так все-таки, что ты мне можешь предложить? Проблема у меня, согласись, не тривиальная.
— Банальней не придумаешь. Ты бы удивился, если бы узнал, что от этой проблемы страдает почти все население планеты. Не суть проблемы важна в данном случае, а способ, которым ты хочешь ее решить. Именно из него возникло мое предложение.
— А если еще короче?
— Что я предлагаю? Власть! Ты хочешь стать смертью? Я это тебе устрою. Ты почувствуешь, что значит быть смертью! Или ты уже сомневаешься?
— Ну… не знаю. Может быть, не так все плохо? Ты же сам сказал, что с этим живут все.
— Живут — да. Но ты с этим хотел умереть. Или уже нет?
В воздухе повисло молчание. Увидев нерешительность Сима, доктор продолжил:
— А ты — слабак. Но это не важно. Я же тебе говорил: если начнем, то закончим. Для тебя поворачивать уже поздно. Ты сделал свой выбор и теперь только следуешь по избранному пути.
