продолжать избиение. Диана обмякла в его объятиях. Ей вдруг стало страшно, что последует продолжение. Как ни относилась она когда-то к мужу, в эту самую минуту он был ей страшен и отчасти даже отвратителен. Но, к ее облегчению, его объятие длилось недолго — вскоре он освободил ее.
Комната погрузилась в тишину, и только в голове Дианы продолжала шуметь кровь.
Глава 14
Ей показалось, что в коридоре раздались шаги. Возможно, шум был слишком сильным, чтобы остаться незамеченным. Кто-то встал под дверями (тетя Леа или дядя Джек, а может, и оба вместе), выждал некоторое время, потом предательски заскрипели половицы.
— Мама! — услышала Диана осторожный голос Лизы.
Диана соскочила с постели и открыла дверь. Дочь выглядела сонной и обеспокоенной.
— С тобой все в порядке? — прошептала Лиза. — Мне показалось, я слышала шум.
Диана вышла в коридор.
— Нет, доченька. Тебе показалось.
Она поцеловала Лизу, обняла и отправила обратно спать.
Вернувшись в комнату, дверь закрывать не стала. Хотела снять платье, но передумала и опять легла поверх одеяла.
— Брайан Коллинз, слышишь ли ты меня? — позвала она.
— Слышу, — раздался сдавленный голос Брайана.
— Ты мерзавец! Ты знаешь это?
— Знаю, — ответил Брайан и шевельнулся.
Диана вздрогнула. Ей почудилось, что он снова хочет приблизиться к ней.
Что же, надо все-таки начать этот разговор.
— А ты знаешь, почему Джейсон так плохо разговаривает?.. — спросила она.
Прежде чем продолжить, Диана попыталась справиться со своим дыханием. Злость и ненависть снова брали над ней верх.
И она начала рассказывать ему — о том, как Джейсон тяжело заболел и как она его выхаживала. О том, как Лиза ждала отца, а потом отчаялась, и как сердце маленькой девочки ожесточилось. О том, что она сама сначала верила, что Брайан вернется, что это всего лишь недоразумение. И только позже стала сомневаться в подобном исходе. А после — и вовсе не верила уже, что что-то может измениться. Ни во что уже больше не верила…
— И сейчас ты смеешь что-то ожидать от нас? Что мы бросимся тебе на шею?..
Она думала, что он скажет «нет».
— Джейсон бросился, — неожиданно вставил Брайан.
— Да тебя убить мало после таких слов! Джейсон — ребенок. Он ничего не понимает. Видел бы ты, как он тебя ждал…
По тому, как он молчал, нельзя было делать какие-либо выводы. Одинаково возможными были оба варианта — что Брайан оскорблен и молчит от обиды. Либо переваривает сказанное ею.
Она уже начала погружаться в сон, как вдруг услышала его голос.
— Я знаю, что виноват перед вами. И я приехал, чтобы вернуться. Приехал в Хьюстон, а вас там нет. Тогда я понял, что вы поехали сюда, и отправился следом. На перекладных пришлось.
— А что так? Денег вдруг не стало? — съязвила Диана.
— Не стало, — ответил Брайан, и от его миролюбивого голоса ей стало вдруг немного стыдно за свой тон. — Это долго рассказывать… Но я заработаю, — после недолгой паузы заверил он. — Да и счет в банке я не трогал, сохранил для вас.
Господи, да не в деньгах ведь дело! — хотелось воскликнуть Диане. В любви и человечности — вот в чем. Был бы ты рядом, разве всем нам не было бы легче?
Но она молчала.
— Ты действительно хочешь, чтобы я рассказал тебе о том, где был и что со мной было? И почему я исчез.
— Ты обязан это сделать! — жестко сказала Диана.
Она не узнавала себя — она действительно изменилась за эти полтора года. Никогда бы она не позволила себе раньше разговаривать с ним в таком духе. И не только потому, что любила, — потому что и помыслить не могла, что в ней когда-нибудь будут бушевать такие обида и боль.
— Хорошо, — раздался его голос. — Только я прошу тебя — можно, я сделаю это не сейчас. А завтра. Пожалуйста…
Завтра? Но почему? Когда ей именно сейчас нужно узнать — что же такое скрывал Брайан Коллинз долгие годы. Что он еще такое задумал?
Но она восприняла его слова со смирением. Что ж — она изрядно ждала. Подождет и еще один денек.
— А это правда… про Джейсона? — спросил Брайан.
— Правда, — ответила она и вздохнула.
Снова послышался шорох. На этот раз — от окна. Ветер усилился, и в стекло били ветви клена. Должно быть, вьюга разыгралась. Ей показалось, что в комнате стало холодно.
Не простынет ли он на полу? — думала она о Брайане. Но тут же ругала себя. Что его жалеть — он ведь должен получить свое. И это будет только малая толика наказания.
И все-таки Диана разрывалась между чувством жалости и желанием доставить Брайану как можно больше страданий в отместку за пережитую боль, за все унижения.
Сострадание оказалось сильнее — она включила свет, встала с кровати и объяснила ему причину своего беспокойства.
— Нет, не переживай, — жмурился Брайан, закрываясь от света торшера ладонью. — Мне нормально. Почти не дует.
— Ложись, тебе говорят! — скомандовала она и велела Брайану стелить все обратно.
А сама отправилась к двери, чтобы никто не вошел и не застукал их за таким подозрительным занятием.
— Но учти — даже не смей! Ты понял, о чем я?
Он стоял на коленях, и лицо его было несколько удивленным. На губах — виноватая улыбка. Видно было, что он уже давно протрезвел.
Диана подумала, что Брайан сейчас похож на виноватого пса, который изо всех сил пытается уверить хозяина в своей верности.
От этих мыслей ее сознание метнулось к образу Харта. От него — к воспоминаниям о его хозяине Кристофере. И тут же в сердце возникла тупая боль. Перед кем она должна себя чувствовать более виноватым? Перед Брайаном, который обошелся с ней самым несправедливым образом? Или перед Кристофером, по отношению к которому вела себя так, словно никогда не было у нее никакого мужа. Дала надежду, а потом жестоко обманула.
Но и Брайан — что-то же случилось с ним? Что-то гложет его. Когда ушел — не объяснил, почему. И сейчас не хочет. А когда человек молчит — значит, у него нелады с самим собой прежде всего. И он достоин жалости, но отнюдь не злобы.
— Почему ты сейчас не хочешь ничего рассказать? — спросила она.
— Я хочу понять, как мне правильно поступить, чтобы исправить все с минимальными последствиями.
— Ты так говоришь, словно изобрел машину времени и можешь повернуть прошлое вспять.
— Нет. Фантастика — не мой удел. Хотя я с удовольствием многое изменил бы в своей прошлой жизни.
Видимо, сообразив, что слова его могут быть поняты Дианой не совсем верно, он поторопился объяснить:
