Как влюбить в себя жену

Получается, что посторонний человек – именно она, и ее присутствие мешает всем этим бесконечным разговорам.

Сэр Траверз никогда не обсуждал с дочерью свои хозяйственные и финансовые проблемы. Отец мягко, но беспрекословно дал ей понять, что единственная дочь никогда не будет участвовать в управлении его состоянием. Эмили была уверена, что он так не считал бы, родись она мальчиком, и мысленно называла отца динозавром. Но когда в ее жизни появился Саймон, будущее стало рисоваться интересным и волнующим.

Семьи Обри, и Блейк никогда особенно не дружили. Саймон, племянник мистера Обри, часто гостил у родственников и до прошлого лета не обращал на Эмили внимания. Но как-то ее пригласили в «Хай Гейблз» поиграть в теннис на новом корте. Приглашение исходило от Джилли, дочки мистера и миссис Обри, нахальной длинногой блондинки, которая была на три года старше Эмили. Джилли не преминула сказать, что Эмили позвали лишь потому, что в последний момент кто-то не смог прийти. Такое начало не воодушевляло, но, когда Саймон улыбнулся ей и выбрал в партнерши, настроение у Эмили улучшилось. А уж когда они победили, то Эмили просто купалась в лучах его восхищения. Потом Саймон постарался сделать так, чтобы Эмили приглашали почти каждый день играть в теннис и плавать в бассейне. Джилли злобствовала, но Эмили было на это наплевать. Она влюбилась! И – о, счастье, – Саймон, кажется, тоже. Каждый его поцелуй дарил надежду. Конечно, официально объявить о своих отношениях они не могли еще целый год, но оба уже обсуждали это. Решили, что прежде всего ей предстоит убедить отца. Он должен свыкнуться с этой мыслью, а затем согласиться на брак. Это будет нелегко, поскольку Саймон сидит без работы, а устроиться редактором в какой-нибудь журнал не так-то просто.

– Я не хочу идти к нему с протянутой рукой, – не раз повторял Саймон. – Ведь, как мне кажется, он считает, что его несравненной дочке мало кто подойдет.

Эмили неохотно, но признала его правоту. Правда, она подбадривала себя надеждой на то, что стоит отцу получше узнать Саймона, как он ему понравится. И прием 26 декабря будет замечательной возможностью поближе им познакомиться.

На Рождество с Эмили случился конфуз. Рафаэль Ди Салис начал благодарить ее за путеводитель по графству. Эмили поняла, что этот подарок за нее сделал отец, ей-то и в голову не пришло купить что-нибудь для гостя. Покраснев под его насмешливым взглядом, она, запинаясь, промямлила в ответ какие-то подходящие слова. Он же вручил ей дюжину изысканных носовых платков, отороченных ручным итальянским кружевом. Какой скучный подарок, подумала Эмили.

Днем, к ее радости, граф ушел погулять, его долго не было, и Эмили с отцом уселись играть в нарды.

– Что ты думаешь о Рафаэле? – вдруг спросил отец.

Эмили пожала плечами.

– Я стараюсь вообще о нем не думать, – безразличным тоном ответила она, раскладывая доску и доставая коробку с игральными костями.

Ей показалось, что отец нахмурился, но, возможно, он просто настраивался на серьезную игру.

– Ты стала лучше играть, – объявил он, когда игра закончилась и миссис Пеннистоун пришла задернуть шторы.

Эмили скорчила рожицу и сложила доску и коробку с костями в кожаный футляр.

– Ты поддался.

– Ничего подобного. – Отец встал и, подойдя к камину, начал помешивать поленья.

Когда он отвернулся, Эмили увидела, что за его спиной экономка делает ей знаки выйти. В коридоре миссис Пеннистоун заговорщицки улыбнулась.

– Для вас кое-что передали, мисс Эмили. Вот. Приятный молодой человек принес к черному ходу.

Эмили покраснела, а экономка протянула ей плоский пакетик в рождественской обертке. Сердце у нее подпрыгнуло. Это от Саймона! Эмили поднялась наверх и, идя по галерее, вынула из конверта крошечную карточку, где было написано: «Эмили – девушке моей мечты. С». Не в состоянии удержаться, она развернула пакетик и уставилась на то, что лежало внутри.

Это было белье, но такого белья она ни разу в жизни не носила. Лифчик состоял из двух полупрозрачных черных газовых треугольников, соединенных узкой ленточкой, и трусиков-танга. На мгновение она смутилась. До сих пор ухаживание Саймона было весьма сдержанным, хотя иногда ей хотелось, чтобы его поцелуи были более пылкими. Но он повторял, что она заслуживает того, чтобы подождать. А сейчас… Поразительный volte-face.[1] Неужели Саймон… так хочет ее? Эмили стало тепло на душе. И он видит ее в этом-белье?

– Эмилия?

Она не слышала, как раскрылась дверь Желтой спальни, не слышала шагов Рафаэля Ди Салиса. Когда он очутился перед ней, она вздрогнула, и тонкие невесомые лоскутки вместе с карточкой упали на ковер. Эмили застыла. О господи, еле слышно простонала она и нагнулась, чтобы поднять белье, но Рафаэль Ди Салис опередил ее и… лифчик с трусами повисли у него на пальце. Он вопросительно поднял брови.

– Подарок от возлюбленного?

– Вас это не касается, – оборвала его Эмили. Если до сих пор у нее пылали только щеки, то теперь запылало все тело. «Почему я не подождала, когда останусь одна в своей комнате?» Только этого ей не хватало: чтобы он увидел подарок Саймона! – Могу я получить обратно свои вещи?

– Конечно. – Пренебрежительным движением он положил оба интимных предмета в пакет.

Эмили закусила губу. Единственно, чего ей хотелось, так это убежать, спрятаться где-нибудь подальше и умереть. Но… с другой стороны, она не хотела, чтобы отец получил полное описание случившегося. Надо что-то предпринять.

– Я… думала, что вы ушли погулять, – натянуто произнесла она.

Он пожал плечами.

– Ваш отец сказал, что предстоит праздничное чаепитие. – И усмехнулся, глядя на рождественскую обертку. – Вижу, есть что праздновать.