тебя. Могу поклясться, что ты преподнесла ему трогательную историю о том, какой невинной ты была, когда работала в «Вест Фарм», и что ты не имела представления о том, что там происходило. Что ж, мистер Кейн, у меня найдется другой вариант этой печальной истории. Если вы еще этого не поняли, я вам скажу, что у Эми Флетчер очень взыскательный вкус и ее благосклонность влетает в немалую сумму. Это она подсказала мне, что надо сделать с компьютером, чтобы в нем не оставалось записей о том, кто работал со счетами. Это ей нужны были деньги на наряды, вечеринки, развлечения и прочие радости жизни. Она дорогая куколка, мистер Кейн, и мне только остается надеяться, что ваш кошелек туго набит, чтобы удовлетворить ее любовь к роскоши.
Эми так затряслась от гнева, что, когда заговорила, голос у нее дрожал.
– Ты мерзавец, Джефф, – выдавила она из себя. – Ив придачу лжец.
Она так разозлилась, что не находила слов. Его речь прозвучала весьма убедительно. Эми охватил озноб, она обняла себя руками и уставилась на носки своих туфель. Теперь уже слишком поздно: она жалела, что не набралась смелости и не рассказала Лайаму всю правду еще тогда, когда впервые поняла, что он дорог ей. Оставалось только ругать себя за то, что она совершила большую глупость!
И Эми не могла поверить, что это происходит на самом деле, когда почувствовала, что рука Лайама небрежно легла на ее плечо, утешая и сдерживая непроизвольную дрожь.
– Вы просто отвратительный человек, мистер Купер, – услышала она его ровный голос. – Я прекрасно осведомлен о роли Эми в деле о компьютерном мошенничестве на «Вест Фарм». Я убедился в ее невиновности еще четыре года назад и даже сражался с окружным прокурором, стараясь предотвратить ее арест. Мне это не удалось, но поверьте мне, я изучал улики очень внимательно и убедился тогда, как убежден и сейчас, что Эми никак не заслуживала ареста. На мой взгляд, в деле «Вест Фарм» осталась лишь одна неясная вещь – как такая благородная особа, как Эми, могла быть обманута таким, как вы, человеком – лживым и порочным.
– Я вижу, вы уже обнаружили, что Эми действительно хороша в постели, мистер Кейн. Догадываюсь, что она опьянила вас тем же любовным зельем, что и меня. Она и вправду весьма соблазнительна, когда лежит на спине в постели, а по твоей руке струятся ее волосы. Теперь я понимаю, как она нашла к вам подход, действительно понимаю, поскольку то же самое она проделала когда-то и со мной. Лед на поверхности, а внутри вулкан страсти. Невозможно устоять, заводишься с пол-оборота. Так что заранее выражаю свое сочувствие, мистер Кейн, потому что однажды вы проснетесь и увидите, какую змею пригрели у себя за пазухой.
Рука Лайама до боли стиснула плечо Эми, но в его голосе не слышалось ни малейшего намека на бушевавшую внутри бурю.
– Я довольствуюсь собственными суждениями, – сказал он. – И уверен, что они поточнее ваших, мистер Купер.
– Тогда вас не удивит, если я скажу, что Эми виделась со мной регулярно после того, как я приехал в Чикаго.
– Мне кажется, вам пора уходить, вы сказали уже достаточно! – резко заявил Лайам. – Мы внимательно слушали вас, теперь послушайте меня, мистер Купер. Еще четыре года назад я обратил внимание на вашу попытку спихнуть все с больной головы на здоровую. Я знаю, что вы пытались облегчить себе меру наказания, пообещав разоблачить Эми. И, помня ваше тогдашнее поведение по отношению к ней, я не слишком верю вашим словам, только что услышанным мною. Нам больше не о чем говорить, мистер Kyпep, так что позвольте проводить вас до двери.
– Я сам найду выход, – огрызнулся Джефф. Он подмигнул Эми. – Ты поймала крупную рыбу, лапуля. Смотри не упусти раньше времени, пока он не наденет тебе на палец кольцо. И не забывай пошире распахивать свои небесно-голубые глазки, если он станет задавать тебе неудобные вопросы.
Через минуту грохот захлопнувшейся входной двери эхом разнесся в тишине гостиной.
Лайам убрал руку с плеча Эми, отошел от нее и прислонился к книжному шкафу, стоящему в углу комнаты. Молчание затянулось. Эми пыталась разгадать, что творится за его бесстрастным лицом.
Наконец она нашла в себе силы заговорить.
– Ты все это время знал о моем участии в деле «Вест Фарм»? – спросила она. – Ты знал, кто я такая? Когда ты узнал меня? Давно?
– Моя жена умерла за неделю до того как твое дело попало в суд, – ответил он. – Как мог я забыть дни, проведенные в Риверсайде?
– Я не знала этого, Лайам. Мне очень жаль…
– Жаль чего? – спросил он с сарказмом. – Того, что умерла Джеки, или того, что я узнал твое имя в тот же момент, когда менеджер по кадрам назвал мне его?
– Лайам, не нужно. Прошу, не нужно так…
Много недель Эми страшилась того момента, когда он узнает всю правду о ее прошлом, но в своих самых мрачных прогнозах даже не могла себе представить ту боль, которую вызвала сейчас его насмешка.
– Если ты узнал, кто я такая, то почему взял тогда себе в секретарши? Почему ничего не сказал мистеру Губерту?
– Я ничего не сказал, потому что в этом не было нужды. Хоть ты и была той самой Эми Флетчер, которую я знал по событиям в Риверсайде, тебя ведь никто не признал виновной в каком-либо преступлении. Так почему я должен был отказываться от хорошей секретарши? К тому же я знал, что с таким именем можно встретить сотни женщин или тысячи. Оно не слишком редкое. И я не был до конца уверен, что это именно ты, пока ты не пришла ко мне для собеседования.
Она подавила в себе вспышку истерического смеха. Вот чего стоили ее планы тайной мести!
– Ты хочешь сказать, что узнал меня с самого начала? Но я ведь так изменилась.
Лицо его сделалось еще более непроницаемым.
– Неужели ты рассчитывала, что очки и строгая прическа изменят тебя до неузнаваемости? Я уже говорил тебе, Эми, что я профессиональный следователь. Я научился пристально смотреть на людей и видеть не только внешнюю оболочку. Ты похудела на пятнадцать фунтов и стала носить унылую одежду, но
