— Хорошо, Деннис, я хочу объяснить тебе, какое у нас тут сложилось положение, — сказал он.
— Ты мне задавал вопросы, — перебил его Руни. — Теперь моя очередь. Я не стрелял в китайца. Он вытащил пистолет, и мы стали драться, а потом его пистолет выстрелил. Китаец сам себя прикончил.
— Я все понимаю, Деннис. Возможно, там есть камера наблюдения. Мы сможем посмотреть, что произошло.
— Я же говорю, пистолет просто взял и выстрелил. Он выстрелил, а мы бросились бежать, вот что случилось.
— Хорошо.
— Знаешь, что я хочу знать? Как там китаец, он жив?
— Мистер Ким умер, Деннис.
Руни ничего не сказал, но Тэлли знал, что тот сейчас пытается представить себе, как он вырывается из дома, обстреливая полицейских, или совершает самоубийство. Тэлли понимал, что должен немного ослабить давление.
— Я не стану тебе врать, Деннис. Вы, ребята, попали в серьезную передрягу. Но если ты сказал правду про то, что у вас там вышла потасовка, суд может рассмотреть это как смягчающее обстоятельство. Не стоит ухудшать свое положение. Мы еще можем найти выход.
То, что Ким вытащил пистолет, не имеет никакого значения. По закону штата Калифорния смерть, наступившая во время совершения преступления, считается убийством, но Тэлли хотел, чтобы у Руни появилась надежда на благополучный исход. Так и произошло.
— А как насчет полицейского? — спросил Руни. — Он тоже собрался достать оружие.
— Он еще жив. Тут тебе повезло, Деннис.
— Не забывай, что у меня эти люди. Так что не пытайтесь взять дом штурмом.
— Деннис, я прошу тебя, отпусти их.
— Не выйдет.
— Послушай, ты в игре, пока с ними все в порядке. Полицейский жив. Ты сказал, что мистер Ким наставил на тебя пистолет. Просто позволь этим людям выйти из дома.
— Да пошел ты! Если бы не они, вы уже разобрались бы с нами. Вы нас прикончите за то, что мы стреляли в копа.
— Я знаю, ты сейчас именно так думаешь, Деннис, но даю тебе слово, что мы не будем штурмовать дом.
— Я вам не советую.
— Мы и не собираемся. Но ты должен знать, в каком положении оказался. Я говорю это вовсе не затем, чтобы тебя напугать; я должен быть с тобой честным. Полиция окружила дом, и весь район перекрыт. Вам не убежать, Деннис. Это невозможно. Причина, по которой я с тобой сейчас разговариваю, состоит в том, что я не хочу, чтобы кто-нибудь из вас или хозяев дома пострадал. Вот моя главная цель. Ты меня понимаешь?
— Понимаю.
— Послушай, Деннис, сейчас самое лучшее, что ты можешь для себя сделать, — это отпустить людей, которых ты удерживаешь в доме. Отпусти их, потом сдайся, и все будет хорошо, мирно и спокойно. Если сейчас ты сделаешь то, что я говорю, судья это учтет. Ты меня понимаешь?
Руни не ответил, и Тэлли посчитал его молчание положительным знаком. Руни не стал с ним спорить. Тэлли решил прекратить разговор и дать ему возможность обдумать сказанное.
— Не знаю, как ты, Деннис, а я хочу немного передохнуть. А ты подумай над тем, что я тебе сказал. Я позвоню через двадцать минут. Если захочешь поговорить раньше, просто крикни и я с тобой свяжусь.
Тэлли закрыл телефон и уронил его — так тряслись руки. Он сделал глубокий вдох, потом еще один, но это не помогло.
— Шеф? Вы в порядке? — спросил Йоргенсон.
Тэлли махнул рукой, показывая, что все хорошо.
Вертолеты висели в воздухе, а это означало, что репортеры включили камеры.
Тэлли положил телефон в карман, сказал Йоргенсону, чтобы тот позвонил, если что-нибудь произойдет, а затем выехал задом из переулка. Всего один разговор с испуганным двадцатилетним пареньком, а его уже выворачивает наизнанку. Ларри Андерс ждал его на перекрестке вместе с другими полицейскими из его участка — Скоттом Кэмпбеллом и Лией Мецгер. Кэмпбелл был ушедшим в отставку офицером безопасности из Бейкерсфилда. Он пошел служить в полицию, чтобы подработать на пенсии. Мецгер — мать-одиночка, просидела восемь лет в полицейском участке Сан-Бернардино в качестве инструктора. Опыта патрулирования улиц у нее не было практически никакого. Уверенности их присутствие Тэлли не прибавило.
— Господи, Ларри, похоже, люди шерифа решили добираться сюда пешком? Где они?
— Сара с ними разговаривала, шеф. Она сказала, что вы должны им позвонить.
Тэлли прочувствовал, как внутри у него все сжалось.
— А что случилось?
— Понятия не имею. А еще она сказала, что репортеры хотят знать, что тут происходит. Они уже в минимарте и скоро будут здесь.
Тэлли потер лицо, затем взглянул на часы. После стрельбы в минимарте прошло пятьдесят три минуты. Целых пятьдесят три минуты, а его мир будто сжался до размеров маленького полицейского подразделения.
— Когда появятся репортеры, впустите их в комплекс, но держите подальше от этого места.
— Около «Короля и королевы» есть что-то вроде пустой площадки. Я могу отправить их туда.
— Прекрасно. И смотрите, чтобы они не путались у нас под ногами. Я буду там через пару минут и сделаю заявление.
Тэлли вернулся к машине, твердя себе, что все идет своим порядком. Он установил контакт, выяснил, что все трое преступников находятся в доме и сейчас никто не стреляет. Тэлли открыл машину, и его окатила обжигающая волна жара. Ему было все равно. Он включил приемник и соединился со своим офисом.
— Как у нас с хорошими новостями, Сара? Мне бы они не помешали.
— Дорожный патруль высылает шесть единиц из Санта-Клариты и Палмдейла. Они будут примерно через десять минут.
Патрульные единицы.
— А как насчет тактического отряда и команды переговорщиков? Они нам позарез необходимы.
Голос Тэлли прозвучал слишком резко, но ему было плевать.
— Извините, шеф. Команда быстрого реагирования застряла в Пико-Ривера. Они сказали, что будут у нас как только освободятся.
— Просто отлично! И что нам до тех пор делать?
— Они сказали, что вам придется самому справляться.
Тэлли держал микрофон на коленях, у него не было сил поднять его.
— Шеф? Вы меня слушаете?
Тэлли закрыл дверь, включил двигатель и кондиционер. Андерс и Кэмпбелл оглянулись, когда услышали шум мотора, затем удивленно посмотрели на машину, которая осталась стоять на месте. Тэлли направил поток холодного воздуха себе в лицо. Его так отчаянно трясло, что он засунул руки между коленями, ему было стыдно и страшно. Он повторял себе, что здесь не Лос-Анджелес, что он больше не переговорщик и не от него зависит благополучие людей, запертых в доме. Ему нужно продержаться до тех пор, пока не прибудут представители шерифа, и тогда он сможет поехать в свой любимый сад и насладиться его покоем и безмятежностью. Всего-то несколько минут. Или секунд. Тэлли убеждал себя, что любой способен продержаться эти секунды. Он все это твердил про себя, но сам себе не верил.
4
