случае, если Тедди отмажется.
Люси снова уставилась на экран компьютера, покусывая дужку очков.
— Если только они не собираются вообще избежать суда.
— Не может быть и речи о том, чтобы окружной прокурор снял с Тедди все обвинения, — покачал я головой.
Открыв последнее дополнение, то, в котором счета и недвижимость возвращались Тедди, Люси опять надела очки.
— Дом в Бразилии. И чуть меньше десяти миллионов долларов различных активов. — Отступив назад, она сняла очки. — С Бразилией у нас нет соглашения об экстрадиции. С какой стати Грину исключать из соглашения деньги и дом? Тедди уже согласился отдать их ему как часть гонорара.
— Освобождение под залог, — предположил Пайк. — Они усиленно добиваются освобождения под залог.
Люси кивнула, задумчиво постукивая по зубам дужкой очков.
— Могу поспорить, Тедди намеревается податься в бега. Раз он готов отказаться от всего, что у него есть, только чтобы избежать судебного преследования, он собирается начать все сначала. Понимаете?
— Конечно. — Наверное, мне лучше сесть рядом с Беном и смотреть телевизор. И пусть Люси и Джо разбираются в этой головоломке.
— Возможно, Джонатан и Тедди снова внесли дополнение в свое соглашение, но уже не на бумаге. Возможно, теперь доступ к депозитным счетам будет открыт, если Тедди освободят под залог.
Я снова кивнул. Мистер Присоединившийся. Мистер Согласный-с-Общим-Мнением.
— Почему этого не будет на бумаге?
— Потому. Внесение в соглашение такого условия, как освобождение под залог, укажет на то, что Грин заранее знал о планируемом побеге, — снисходительно объяснил Джо.
Я молча уставился на него.
— Джо прав, — подтвердила Люси. — Вы двое уже попали в кадр и причиняете массу неприятностей. С Лестером возникли проблемы, и это было еще одной неприятностью. Возможно, Тедди и Джонатан зажаты в такие тиски, что готовы пойти на что угодно.
— Значит, Тедди, получив деньги назад, тотчас же переводит их в Бразилию, оставаясь в тюрьме, — ухмыльнулся я. — А Джонатан вроде как ни при чем. Затем, если Тедди освобождают под залог, он делает ноги. Тедди получает свободу, а Грин будет отрицать, что знал о готовящемся побеге.
— Это сработает, — кивнула Люси. — К тому же адвокат обладает свидетельским иммунитетом и имеет право не разглашать в суде сведения, предоставленные ему обвиняемым.
— Какое у нас замечательное правосудие, — пробурчал Пайк.
— Черт побери, — пробормотал я.
Я поднял руку, и Люси ударила ладонью по моей ладони. Похоже, мы наконец что-то нащупали.
— И здесь уж ничего не поделаешь, — заметил Джо.
— Господи, какой же ты зануда! — поморщился я.
Джо посмотрел на меня, затем встал и подошел к Люси.
— Вы завтра улетаете?
— Да, улетаем. Утром.
Пайк повернулся ко мне, хотя обращался он к Люси:
— Он будет по тебе скучать. После Луизианы он совсем зачах.
— Зачах? — переспросил я.
— Мне нравится, когда люди чахнут, — улыбнулась Люси.
— Ты с ума сошел. В последний вечер перед отъездом забиваешь Люси голову этим дерьмом, — хмуро посмотрел на меня Джо.
— Спасибо, Джо, — приподнявшись на цыпочках, чмокнула его в губы Люси.
— Пока, Бен, — окликнул Джо Бена.
— Пока, Джо. Надеюсь, ты приедешь к нам в гости, — перегнувшись через спинку дивана, улыбнулся Бен.
Джо помахал ему рукой и, еще раз оглянувшись на Люси, направился к двери. Кот, увидев, что Джо уходит, быстро сбежал вниз по лестнице и выскользнул вместе с ним. Родственные души.
Когда Джо ушел, Люси обвила меня руками.
— Он такой милый.
— К Джо Пайку не слишком применимо слово «милый».
— Он тебя очень любит.
— Джо — отличный парень.
— Я тоже тебя люблю, — сказала Люси.
— Знаю.
Я обнял ее и привлек к себе. Оторвал от пола, и мое сердце наполнилось радостью. На какое-то мгновение мне показалось, будто я растворяюсь, превращаясь в тень, и если не ухвачусь за Люси, то вообще исчезну.
— Хочешь совершить какое-нибудь безумие? — спросил я. Кажется, шепотом.
— Да.
— Хочешь совершить какую-нибудь глупость? — спросил я уже громче.
— О господи, жду не дождусь.
— Эй, а можно мне тоже к вам присоединиться? — окликнул нас Бен.
— А то как же, приятель, — ответил я.
Я опустил Люси на пол, после чего мы все дружно сварили какао и уселись на террасе, наслаждаясь прохладным ночным воздухом и под песни койотов вспоминая время, проведенное вместе.
Мы проговорили допоздна, затем Люси уложила Бена спать, и мы посидели еще немного, но уже молча. Мы просто держались за руки, чувствуя себя в безопасности в стенах моего дома, и делали вид, что завтрашний день никогда не наступит.
Глава 31
На следующий день в девять часов утра я отвез Люси и Бена в международный аэропорт Лос- Анджелеса. Мы вернули ее машину в агентство проката, затем сидели в зале ожидания до тех пор, пока не объявили посадку на самолет, после чего я стоял с ними в очереди до ворот, а дальше меня уже не пустили. Я остался стоять у ворот, провожая Люси и Бена взглядом, но тут деловитая молодая женщина в аккуратной форме сказала, что я загораживаю выход, и попросила отойти в сторону. Я подошел к большому окну и отыскал взглядом самолет, стараясь рассмотреть Люси или Бена в иллюминаторе, но тщетно. Наверное, их места были с другой стороны. Утром мы говорили только о ничего не значащих пустяках типа: «Сегодня все небо затянуто тучами, правда?», «Да, но часам к десяти все рассеется», «Черт побери, я забыла позвонить в авиакомпанию и заказать “фруктовую тарелку”». Наверное, тем самым мы старались смягчить горечь расставания. Старались притвориться, что хоть мы и возвратимся каждый к своей жизни, в этом нет ничего болезненного и грустного.
Когда тягач потащил самолет от трапа к взлетно-посадочной полосе, я пробормотал:
— Проклятье!
Рядом со мной стоял пожилой мужчина с палочкой, сутулый, с залысинами, в тонкой хлопчатобумажной рубашке и мешковатых стариковских брюках, вздернутых слишком высоко.
— Расставаться всегда нелегко, — согласился он.
Я кивнул.
— Жена и сын? — продолжал мужчина.
— Знакомые.
— А я провожаю внуков, — покачал он головой. — Они приезжают два раза в год из Кливленда. Я сажаю их на самолет и не могу избавиться от мысли, что больше никогда их не увижу. Самолет разобьется.
