расточительство и бесконтрольность в расходовании средств». И явно для того, чтобы вызвать гнев Сталина, ему расписали картину жуткого-де «разложения» Власика с представлением списка его многочисленных любовниц. Замечу в скобках, что, весьма приукрашенный, этот список «записных» московских шлюх потом пригодится хрущевцам для моральной дискредитации уже Берии.
56-летний стареющий Власик действительно несколько подзапутался в «широкой» жизни, хотя я не зря поставил здесь кавычки — люди, близкие к Сталину, в особые загулы не впадали. Тем не менее Власика в соответствии с Постановлением ЦК ВКП(б) от 19 мая 1952 года сняли с поста начальника ГУО, вывели из состава Коллегии МГБ, исключили из партии и направили в распоряжение «соседнего» МВД «для назначения заместителем начальника управления лагеря в гор. Асбест Свердловской области». В скобках же замечу, что почему-то именно в Асбест был сослан после июньского пленума ЦК 1957 года и Л. М. Каганович — управляющим трестом «Союзасбест».
ГУО 23 мая 1952 года было преобразовано в просто Управление охраны (УО), а начальником его «по совместительству» назначили министра государственной безопасности Игнатьева, как было сказано в Постановлении ЦК — «временно». Но это «временно» длилось почему-то до самого дня смерти Сталина.
Итак, вместо безусловно преданного Сталину Власика «руководить» охраной Сталина стал Игнатьев. При этом заместителем УО МГБ был утвержден Центральным Комитетом — также «временно» — заместитель министра госбезопасности СССР Рясной.
Но еще до Власика в 1950 году из охраны Сталина был выведен 42-летний генерал-майор Сергей Федорович Кузьмичев. Он очень мало известен, и это само по себе доказывает, что со смертью Сталина дела обстоят нечисто — очень уж на нехорошие мысли наводит сопоставление судеб двух близких к Сталину охранников в годы, предшествовавшие его смерти. Замолчать имя Власика невозможно, поэтому замолчали имя Кузьмичева.
А ведь в 1946 году при образовании Главного Управления Охраны МГБ 1-е управление ГУО, обеспечивавшее непосредственно охрану Сталина, возглавил Кузьмичев. В 1948 году он был назначен уполномоченным Совмина СССР по курортам Сочи — Мацеста, фактически контролируя места отдыха Сталина — там было не все благополучно.
С 1949 года Кузьмичев вернулся в ГУО на ту же должность. Организация охраны первого лица в государстве полна тонкостей, и тех, кто знает их, перемешать на другое место без крайней нужды нецелесообразно. Тем не менее Кузьмичева в 1950 году переводят заместителем начальника Управления МГБ Брянской области, а в 1952 году вообще выводят из системы МГБ — как и Власика, и так же, как и Власика, переводят в МВД СССР — заместителем начальника Дубравного лагеря МВД.
16 декабря 1952 года под предлогом расследования некоторых обстоятельств по делу «группы Абакумова-Шварцмана» Власика арестовали и этапировали в Москву. И хотя из его показаний сразу было видно, что вина Власика заключалась лишь в том, что он передал письмо Тимашук от 29 августа 1948 года в тот же день Абакумову, не читая, Власика не освобождали.
А в январе 1953 года арестовывают — как и Власика, Кузьмичева. То есть Игнатьев в последние месяцы жизни Сталина изолировал от внешнего мира тех двух людей, которые лучше всех были знакомы с организацией охраны Сталина и с людьми, его охранявшими. Ведь, оставаясь на свободе, Власик и Кузьмичев могли или сами обратить внимание на странные моменты и ненадежных людей в охране, или дать кому-то другому квалифицированную экспертную оценку происходящего.
Между прочим, Берия, придя в марте 1953 года в МВД-МГБ, немедленно освободил Кузьмичева и тут же назначил его начальником восстановленного Главного Управления Охраны МВД СССР. И это очень возмущало Хрущева. И на следующий же день после ареста Берии был арестован и Кузьмичев.
Чтобы уж не возвращаться к этим двум генералам, сообщу, что Власика продержали под арестом до 1955 года и приговорили к 5 годам ссылки в Красноярск с лишением звания, а в 1956 году освободили со снятием судимости. Умер он в 1967 году.
Кузьмичева освободили в феврале 1954 года, и с тех пор этот полный сил, доживший до 81 года, человек из активной жизни выпал, скончавшись в 1988 году.
ИТАК, со второй половины мая 1952 года охраной Сталина ведал Игнатьев. Для части нашего общества непреложной «истиной» является убеждение в том, что Сталина якобы отравил Берия через своих людей. Но с января 1946 года до самой смерти Сталина охраной Сталина и его обслуживанием ведал не Берия, а Игнатьев. И окружали Сталина люди не Берии, а Игнатьева! И это Игнатьев отсек от охраны Сталина Кузьмичева и Власика…
Поэтому нам не мешает более внимательно присмотреться к третьему и последнему министру государственной безопасности СССР Семену Игнатьеву, то есть к той главной фигуре, которая, едина в двух лицах, с мая 1952 года несла всю полноту ответственности за жизнь, здоровье и безопасность Сталина.
1904 года рождения, уроженец села Карловка Херсонской губернии, сын крестьянина, он в 14 лет уже работал на хлопкоочистительном заводе в Термезе, в далеком Туркестане. Как его занесло туда, я не знаю, но можно предполагать, что натура у юного Игнатьева была энергичная и боевая: в 15 лет секретарь ячейки комсомола, в 16 лет — политработник в Бухарской группе войск, в 20 лет — заведующий орготделом ЦК комсомола Туркестана. При этом в ВКП(б) он вступил лишь в 1926 году, работая в профсоюзах. А в 1935 году Игнатьев уже работал в промышленном отделе ЦК ВКП(б).
Не знаю, кто первым из высокого руководства обратил на него внимание, но то, что кто-то обратил — вне сомнений, потому что в 1937 году Игнатьева посылают первым секретарем обкома партии в Бурят- Монголию, где он пробыл до 1943 года. Затем — пост первого секретаря в Башкирии, а с 1947 года — второго секретаря ЦК Компартии Белоруссии. В 1949 году Игнатьев — секретарь Среднеазиатского бюро ЦК, а с 1950 по 1952 год — заведующий отделом партийных, комсомольских и профсоюзных органов ЦК. При этом с 9 августа 1951 года он параллельно еще и министр госбезопасности СССР. То есть один из главных «кадровиков» партии, и при этом — главный чекист.
Как министр ГБ Игнатьев имел, конечно, непосредственное отношение и к делам еврейских националистов, и к «делу врачей», в период следствия по которому Игнатьев якобы получил инфаркт, дожив после этого с ним (?) почти до 80 лет.
Был причастен Игнатьев и ко многим другим «неблаговидным», по меркам хрущевской «оттепели», делам МГБ. Но уж в чем он был несомненно виновен, так это в частичной деградации и депрофессионализации «органов», в наводнении их непрофессионалами из числа партаппаратчиков, а при этом — в поощрении мер физического воздействия на подследственных. Пресловутых «пыток», как я понимаю, и в МГБ Игнатьева не было, но режим в тюрьмах на Лубянке и в Лефортово был кое для кого более чем жестким.
После смерти Сталина объединенное МВД-МГБ принял Берия, и Игнатьев становится секретарем ЦК, но ненадолго — до 5 апреля 1953 года, когда его, еще недавно члена Президиума ЦК, опросом освободили от обязанностей секретаря ЦК, а 28 апреля опросом же вывели из состава ЦК «ввиду допущенных серьезных ошибок в руководстве бывшего МГБ СССР».
По предложению Берии, поддержанному другими членами Президиума ЦК, Комитету партийного контроля при ЦК было поручено рассмотреть вопрос о партийной ответственности Игнатьева. Впрочем благодаря заступничеству Маленкова он отправляется в Башкирию — все тем же первым секретарем. После ареста Берии Игнатьева, по предложению теперь Хрущева, заявившего 7 июля 1953 года, что Игнатьев-де был исключен «по известному навету», восстанавливают в ЦК. С июня 1957 года он — первый секретарь Татарского обкома КПСС, откуда в октябре 1960 года отправляется на пенсию. Умер Игнатьев в 1983 году, похоронен на Новодевичьем кладбище, но уже в 1954 году в трехтомном «Энциклопедическом словаре», издаваемом Государственным научным издательством «Большая Советская Энциклопедия», биографическая справка на члена ЦК КПСС Игнатьева почему-то отсутствует.
Эта фигура лично для меня давно смутна. Кто-то считает его креатурой Хрущева, кто-то — Маленкова, но вряд ли в 1951 году 47-летний заведующий отделом партийных, профсоюзных и комсомольских органов ЦК стал бы параллельно еще и министром ГБ без интереса к нему Сталина.
Что же до Маленкова и Хрущева, то, скорее всего, Игнатьева в разное время поддерживали оба, потому что оба имели с ним дело по работе, а способности у Игнатьева были. Зато, похоже, не было принципиальности и, похоже, он был идеальным исполнителем воли того, кто его своей воле подчинял.
Так что, по моему мнению, «качели» карьеры Игнатьева после смерти Сталина, после смерти Берии и
