Так вот, я смотрю на гравюру Хиросиге Андо из серии «53 вида Токайдо»... Это Япония 1834 года. Но ощущение такое, будто наш современник привел нас на уютную улицу современного небольшого городка, полного воздуха и света...
Годы жизни великого Утамаро — с 1753 по 1806-й.
Годы жизни великого Хокусаи — с 1760 по 1849-й...
В искусстве Европы того и более позднего времени — сплошь и рядом академизм или разного рода
А гравюры японских мастеров естественны, как небо и море, как птицы и травы, как простые человеческие чувства и как сама быстротечная жизнь...
Нет, Япония не хлебала лаптем щи не только потому, что японцы не носили лаптей и щей не варили... И даже в состоянии самоизоляции Япония была, в общем-то, цивилизационно состоятельным обществом.
Однако психологически Япония первой половины XIX века была по отношению к внешнему миру чем-то вроде дремлющего зимой дерева. Соки в нем есть, и есть воля к жизни... Но при взгляде на него извне дерево выглядит чуть ли не мертвым. Хотя на самом деле просто не пришла еще для него пора бурления накопленных соков.
Проходили годы...
Сама по себе Япония интересовала внешний мир по-прежнему не очень-то. Однако была удобна как база для Америки на пути к Китаю, к России.
Америка за Японию и принялась...
В 1837 году американский корабль «Моррисон» приблизился к японским берегам, был обстрелян береговыми батареями в районе бухты Урага и поспешно удалился.
Через восемь лет к той же бухте Урага подошла экспедиция коммодора Бидля из двух кораблей и с полномочиями конгресса США на переговоры.
Простояв в бухте 10 дней, Бидль (на этот раз не обстрелянный) удалился восвояси. Но «вскрытие» Японии становилось делом считаных лет.
8 июля 1853 года уже в бухту Эдо прибывает «с визитом» коммодор Перри — во главе эскадры из 4 военных кораблей с экипажем в 560 человек и при пушках, многозначительно направленных на берег.
Ошеломленным чиновникам сегуна Перри привез:
а) письмо президента Фильмора;
б) модели машин;
в) кучу мелких механизмов;
г) предложение с ответом не торопиться;
д) сообщение о том, что снимается с якоря и уходит в Китай, и...
е) второе сообщение о том, что к весне он вернется в Эдо за ответом.
Вернулся коммодор даже раньше, чем растаял снег, — в феврале 1854 года.
Десять кораблей.
Две тысячи человек экипажа.
И звездно-полосатый флаг над каждым из кораблей и над каждым из бравых янки на их палубах...
Вот это «посольство»!
Результат сказаться не замедлил: через шесть недель был подписан первый японо-американский договор. Америка получала в Японии свои первые топливные и продовольственные «станции».
Есть японская гравюра тех времен, где корабль Перри в водах Токийского залива, заслоняющий полгоризонта, и подплывающие к нему японцы в ярких разноцветных лодках под японскими флагами великолепно иллюстрируют вызревающую в Штатах политику канонерок.
Нет, было, было все же у японцев и чувство жизни, и чувство историзма.
Приезд в страну первого консула США Таунсенда Гарриса практически совпал с англо-французской «опиумной» интервенцией в Китае. И в качестве первого «доброго совета» Гаррис порекомендовал японцам в отношениях с «цивилизацией» не артачиться. Мол, видите, как приходится нам обращаться у вас под боком с вашим несговорчивым континентальным соседом.
Возможно, что это был единственный в истории США случай, когда янки постарались в тот момент не только для себя, но и для Европы. Ведь японцы «совету» Гарриса вняли и быстренько подписали серию абсолютно неравноправных торговых договоров со Штатами, Голландией, Англией, Францией и даже с Россией. Иностранцы в Японии приобретали права экстерриториальности и супервыгодные таможенные льготы.
Но тогда воспользоваться плодами усилий решительных Перри и Гарриса в полной мере Америка не смогла — помешала начавшаяся в Штатах Гражданская война Севера и Юга 1861 — 1865 годов.
И на первое место в «разработке» японских рынков выдвигается Англия. Впрочем, в деле подавления антизападных настроений в Японии Англия и ее конкуренты действуют согласно — в 1864 году объединенная англо-франко-американо-голландская эскадра бомбардирует японские батареи в проливе Симоносеки, обстрелявшие иностранные суда.
Соответственно, и токугавский сегунат, уже юлящий перед внешней силой, и сторонники нового «закрытия» Японии были обречены.
Краткий очерк истории Японии, вышедший в 1939 году из-под пера профессора Жукова, описывает ситуацию так: «Японская интеллигенция — «разночинцы» самурайско-буржуазного происхождения — со времени прихода в Японию европейцев впервые в широких масштабах столкнулись с буржуазной культурой Запада... Токугавская узость мысли, полицейская регламентация, феодальный произвол казались особенно нетерпимыми передовым людям из среды молодой японской интеллигенции. По существу эта интеллигенция в острой форме выражала чаяния и политические притязания буржуазного класса, находившегося в Японии еще в периоде первоначального становления и самоутверждения».
Тут хорошо уловлено то основное, что обеспечило перелом ситуации, — напор молодых, подлинно национальных сил, не желающих, чтобы их Родина стала задворками мира.
Слышите, молодые русские ребята? Да и не очень уже молодые их матери и отцы?
В 1866 году умер сегун Иэмоти Токугава. Новым сегуном (как оказалось — и последним) стал Кэйки, до этого бывший четыре года регентом при Иэмоти.
В 1867 году в древней столице Японии Киото умер и император Комэй. Его сыну Муцухито было тогда 15 лет, и новый император-подросток становится знаменем (не более того, но...) обновления Японии.
Да, феодальный сегунат был обречен...
Обречен и потому, что по стране начались крестьянские восстания.
И потому, что подчиняться токугавской администрации отказывались города. Поддерживала ее лишь токугавская столица Иеддо-Эдо (будущий Токио), где располагалась «бакуфу» — ставка сегуна.
Против сегуната выступал и блок феодальных князей-даймьо при финансовой поддержке богатейшего банкирского дома Мицуи. Деталь, безусловно, важнейшая!
Сегунат мешал и Англии, которая обещала моральную поддержку походу антисегунских сил на Эдо.
Промежуточный финиш наступил в ноябре 1867 года, когда Кэйки пригласил всех виднейших даймьо на совещание в Киото, где в присутствии Муцухито заявил о своем намерении сложить власть. Однако на самом деле крупнейший феодал Кэйки, контролировавший более половины Японии, был склонен еще побороться. Поэтому окончательно сегунат «финишировал» в 1868 году, после поражения войск Кэйки при Фусими.
Самого экс-сегуна спасли военные французские моряки (Франция в противовес Англии поддерживала Кэйки). Французы высадились в Иокосуке и пригрозили, что если Кзйки будет убит, то они начнут интервенцию.
События двух бурных лет — борьба кланов князей с сегуном, крестьянские волнения и волнения в городах, сражения, победы одних и поражения других в гражданской, по сути, войне — положили начало смуте до второй половины 70-х годов.
Кульминацией феодально-самурайского сопротивления стало противоправительственное восстание самураев из клана Сацума в 1877 году.
Главой и сердцем восстания был военный министр Сайго Такамори. Он открыто призывал повторить давний поход Хидейоси на Корею (даром что те давние походы кончились ничем) и собирал вокруг себя молодых безработных самураев, лишенных правительством Мэйдзи «рисовой стипендии» и старинного права носить два меча.
