американские да плюс еще теперь и японские промысловики.
И если в 1888 году нами было добыто 47 362 котика, то в 1898 году — только 13 177. Конечно, самые богатые промыслы теперь были уже не нашими. Но и в целом «пушная» ценность тихоокеанских островов уменьшалась.
Так почему же были так жестки американцы в вопросе о статусе Берингова моря? Думаю, не в одних котиках дело было… Котики были выбиты все же изрядно. Оставались еще, правда, киты и рыба… Однако в перспективе на первый план выходило новое понятие — геополитика.
И, пожалуй, именно с позиций геополитики проводили свою «берингову» политику все эти блэны и джонсоны. А вся возня вокруг Берингова моря была политическим зондажом мировых настроений — а как внешний мир отнесется к такой совсем уж бесстыжей наглости США?
Но даже наглым янки превратить Берингово море во внутреннее не удалось. Для этого им не хватало «малости» — владения северным азиатским побережьем этого моря!
А вот Россия в свое время имела этого моря «оба концы» и соответственно имела право на то, на что янки естественного права были лишены.
ДА, ПОЛИТИКИ и политические мыслители разных стран уже рассуждали в XIX веке о влиянии и взаимовлиянии на судьбы стран и народов географических, экономических, антропологических факторов…
А что же в России?
Что ж, задумывались над этим и в России… И порой задумывались даже люди, почти сидящие на троне и, во всяком случае, бывшие с царями на короткой и равной ноге…
В 1893 году двадцатисемилетний кузен Александра Третьего и дядя Николая Второго, великий князь Александр Михайлович, «Сандро», впервые оказался в Америке. Он прибыл с официальным визитом — поблагодарить президента Кливленда за помощь, оказанную Соединенными Штатами России во время неурожая.
Что ж, спасибо!
На молодого великого князя Штаты произвели впечатление яркое, да и по праву. Работать в США умели, хотя — это не очень известно — долгое время промышленную Америку поднимали руки не природных янки, а иммигрантов, итальянцев по преимуществу.
И великий князь писал:
«Однажды жаркой июльской ночью, проезжая по декорированной Пятой авеню в резиденцию Джона Астора и глядя на ряды освещенных домов, я внезапно ощутил зарождение новой эпохи.
Я думал о моем деде, дяде и двоюродном брате (Николае Первом, Александрах Втором и Третьем. — С.К.). Они управляли страной, которая была больше этой новой страны, наталкиваясь на те же самые проблемы, как громадное население Америки, заключающее в себе столько десятков национальностей и вероисповеданий, колоссальные расстояния между промышленными центрами и районами земледелия, требовавшие железнодорожных линий большого протяжения. Трудности, стоявшие перед американским правительством, были не меньше наших, но наш актив был больше. Россия имела золото, медь, уголь, железо, ее почва, если бы удалось поднять урожайность русской земли, могла бы прокормить весь мир. Чего же не хватало России? Почему мы не могли следовать американскому примеру? Нам не было решительно никакого дела до Европы…
И тут же, в несколько минут; пока длилась моя прогулка в этот вечер, в голове моей созрел широчайший план американизации России».
Вот как мог думать (но — лишь думать) даже русский великий князь… Он, правда, так и не додумался тогда до мысли о том, что Россию не надо «американизировать» для того, чтобы она мощно пошла вперед. Ее надо было просто «россиизировать», дав возможность развернуться лучшим силам России и лучшим качествам русского национального характера.
В полной мере впервые в русской истории это сделали не венценосные родственники августейшего мечтателя, а большевики Ленин и Сталин…
Уже в эмиграции это понял и признал сам великий князь, написавший в 1932 году глубоко задевшие мою душу строки в конце своих мемуаров:
«Любить мы должны Россию и народ русский. Эта любовь наша должна выразиться в стремлении понять новое мировоззрение русских людей… Мы должны найти в этом новом миросозерцании те стороны, которые и нами могут быть восприняты.
Принцип, проводимый в жизнь: «Работа каждого во имя блага государства» вполне приемлем для каждого из нас; он послужит тем звеном, которое нас, представителей старой России, соединит с людьми России новой…»
А ПОКА в России кучка антинациональных ублюдков, глубоко равнодушных к судьбам их же взрастившей страны, раз за разом оказывалась способной в одночасье полностью изменять всю геополитическую перспективу как их родины, так и всего мира…
Кто-то это понимал уже тогда, кто-то понял позднее, а кто-то не понял этого и к началу XXI века…
Глава 12
История острова Врангеля как зеркало англосаксонской политики…
И НАМ, в так бездарно для России и всего мира начавшемся новом веке, надо знать кое-что о веках прошлых… Поэтому далее будет вполне уместным рассказ о некоторых обстоятельствах, возникших через несколько десятилетий после утраты Россией своей части Америки и — во многом — вследствие этой утраты. Так мы проследим некую историю некоего многоходового открытия вплоть до 20-х годов XX века, то есть до времен уже России Советской…
А эта история с географией дополнительно осветит нам тот факт, что с англосаксами Россия могла иметь лишь такие партнерские отношения, какие бывают за карточным столом между честными игроками и шулерами. В этом случае за столом тоже сидят
С Японией, с Китаем мы — при определенных условиях — уже в давние времена могли быть
На севере Тихого океана в XX веке присутствовали две англосаксонские державы. Та, с которой мы до 1867 года граничили по Юкону, и та, с которой после 1867 года мы граничили через Берингов пролив. Речь, конечно, об английском доминионе Канада и о США.
И тут в дело вплеталась одна деталь, завивавшаяся веревочкой еще с царских времен, — история с островом имени «русского американца» Фердинанда Петровича Врангеля. И с этой историей, пожалуй, надо читателя познакомить подробно…
В 1946 году ее хорошо изложил в своей книге о полярных плаваниях Леонид Михайлович Старокадомский, и далее сообщаемое мной во многом основывается на его сведениях. Как, впрочем, и на сведениях из ряда других источников. Причем все тут оказалось таким интересным, что я решил, в конце концов, посвятить острову Врангеля отдельную небольшую главу и дать ей то название, которое читатель прочел выше.
И автор надеется, что после знакомства с ниже написанным введение этой истории в повествование читателя не разочарует.
А чтобы разобраться с островом Врангеля, нам придется вернуться вновь во времена Сарычева и даже более ранние. И, исследуя ситуацию вокруг русского полярного острова, можно лишний раз убедиться, что день сегодняшний и даже завтрашний связаны с давними событиями намного более прочно и актуально, чем это представляется взгляду поверхностному!
