— Я была вынуждена выработать слегка иную точку зрения. — Клэр помолчала. — Меня всегда забавляло, что большинство людей, экстрасенсов и неэкстрасенсов, думают, будто могут определить, когда кто-то другой лжет. Так думают во всем мире. Но в реальности все иначе. Исследования показывают, что у большинства способность определять ложь слегка превышает пятьдесят процентов. Это все равно что подбрасывать монетку.
— А специалисты? Полицейские или другие представители закона?
— В соответствии с исследованиями они не сильно превосходят среднестатистического обывателя, во всяком случае, за пределами лабораторий. Проблема в том, что сигналы, которые люди соотносят с ложью, например, повышенное потоотделение или нежелание встречаться взглядом, в массе ситуаций не работают.
— То есть не следует рассчитывать на то, что, как у Пиноккио, начнет удлиняться нос?
— Кстати, это не совсем сказка, — сказала Клэр. — Физические сигналы существуют, но они варьируются от индивидуума к индивидууму. Если хорошо знаешь человека, то вероятность выявления лжи выше, а так это просто игра в кости. Как я говорила, ложь — это естественная человеческая способность, и мы все преуспели в этом умении сильнее, чем хотелось бы.
— Вы сказали, что ложь Брэда Макаллистера была другой.
— Да.
— Что вы имели в виду?
— Ложь Брэда была совершенно иного качества, — тихо ответила Клэр. — Она была ультрафиолетовой.
— Ультрафиолетовой?
— Это моя собственная классификация зла.
— Труднопроизносимое слово.
— Зато Брэду оно подходило как нельзя лучше, поверьте мне. Умение лгать — это очень мощный инструмент. Само по себе оно нейтрально, как огонь.
— Но, как и огонь, оно может превратиться в оружие, да?
— Именно так. — Клэр сложила на груди руки. — На огне можно приготовить еду, огнем можно сжечь дом. Человек с недобрыми намерениями способен применить ложь так, что она принесет огромный ущерб.
— Что заставляет вас считать, что у Брэда Макаллистера были дурные намерения? Со всех точек зрения он был верным мужем, не отходил от Элизабет, когда у нее случилось нервное расстройство.
Клэр вдруг охватили злость и ярость, она заерзала на сиденье.
— Этот образ был самой большой ложью Брэда Макаллистера. И сильнее всего меня возмущает то, что этот образ продолжает существовать, несмотря на то что мерзавец мертв.
Джейк обратил внимание на всплеск ее эмоций.
— Так чем же он заслужил такую ненависть с вашей стороны?
— Он не ухаживал за Элизабет, когда у нее случилось нервное расстройство. Именно он был причиной ее болезни. Просто мы с Элизабет оставили все попытки убедить остальных, в том числе и Арчера с Мирой. Весь Стоун-Каньон до самой смерти считал Брэда героем.
Джейк ненадолго задумался.
— Ладно, а какова ваша версия убийства?
Клэр колебалась.
— Кажется, нет причин сомневаться в версии, выдвинутой полицейскими, — сказала она, откидывая голову на подголовник. — Вероятно, Брэд действительно помешал ворам.
— Кто сейчас лжет? Вы же совсем не верите в эту версию, так?
Клэр вздохнула:
— Да. Но у меня все равно нет другого ответа.
— Даже какой-нибудь крохотной версии?
— Я знаю только одно: Брэд был порочен. Порочные люди наживают врагов. Возможно, в тот вечер один из них выследил его и убил.
— Но у вас нет мотивов, кроме того, что Брэд не славился добротой.
— Иногда этого достаточно.
— Да, — согласился Джейк, — иногда достаточно.
На некоторое время повисло молчание.
— Кстати, — снова заговорила Клэр, — нам нужно следить за указателями, чтобы не пропустить съезд на Индиан-Скул-роуд.
— Зачем?
— Затем, что мой мотель находится в районе Индиан-Скул-роуд, — наставительным тоном ответила она.
— Вы же говорили, что остановились в гостинице у аэропорта.
— Я лгала.
Глава 4
У мотеля «Пустынный рассвет» было одно достоинства: он не претендовал на то, чтобы быть чем-то большим, а не обветшалым, дешевым осколком другой эпохи. Двухэтажное здание настоятельно нуждалось в ремонте. Проржавевшие кондиционеры оглашали ночь своим скрежетом.
Большая часть окружающего ландшафта осталась в юрском периоде. Выжило только несколько дерзких бочковых кактусов и одна чахлая пальма. Буква «с» на красно-желтой неоновой вывеске потрескивала и помигивала, что сильно раздражало.
Клэр ощутила некоторую неловкость, когда Джейк остановил свой «БМВ» на парковке перед входом в обшарпанный вестибюль. Однако она тут же подавила это чувство.
— Между прочим, — сказал он, — если бы вы предупредили о своем приезде, транспортный отдел «Глейзбрук» с радостью забронировал бы для вас номер в гостинице рангом повыше. Они наверняка нашли бы что-нибудь такое, где туалет не в конце коридора.
— У меня туалет в номере, спасибо большое. — Клэр отстегнула ремень безопасности и открыла дверцу.
Джейк вылез из машины и забрал из багажника ее мокрую одежду, затем они направились к вестибюлю.
— Вы могли бы объяснить, почему выбрали это место? — вежливо спросил он.
— Возможно, вы не знаете, но полгода назад меня уволили. Мне не повезло, и новую работу я не нашла. Так что я вынуждена соблюдать строжайшую экономию.
— Ваш отец — один из богатейших людей штата, — напомнил Джейк.
— Не воспринимайте Арчера Глейзбрука в каком-то ином качестве, кроме моего биологического отца.
— Другими словами, вы не будете унижаться до того, чтобы брать у него деньги. — Джейк удивленно покачал головой: — У вас двоих действительно много общего.
Он открыл грязную стеклянную дверь. Клэр вслед за ним прошла в крохотный, размером с почтовую марку, вестибюль.
При виде халата и тюрбана из полотенца ночной портье изумленно уставился на Клэр.
— Мисс Ланкастер, с вами все в порядке? — озадаченно спросил он.
— Я решила немного поплавать, — ответила Клэр.
— Я провожу мисс Ланкастер в ее номер, — сказал Джейк.
Портье окинул его оценивающим взглядом и пожал плечами:
— Ради Бога. Как пожелаете. Только соблюдайте тишину, хорошо? В соседнем номере поселилась пара со Среднего Запада.
