основывалось больше на роде занятий, ремесле: каста рыбаков, гончаров, каста плетельщиков корзин и т. п., не было столь выраженного деления на высшие и низшие касты, как у тамилов, последователей индуизма.
С начала XVI века большая часть Цейлона подпала под влияние европейских колонизаторов, что нанесло сильнейший удар по старинной сингальской культуре. Сперва Цейлон захватили португальцы. Их привлекала прежде всего корица, имевшая огромный спрос в тогдашней Европе. Коричное дерево произрастало в лесах Цейлона. Полтораста лет владычества португальцев оставили тяжелый след. Огнем и мечом утверждали они свою власть. Завоевателей сопровождала огромная армия католических монахов, насильно обращавших жителей в христианство. Монахи искореняли «язычество», разрушали буддистские и индуистские храмы, уничтожали предметы искусства, ломали привычный уклад жизни. Среди цейлонцев нередки фамилии де Сильва, Перейра, Фернандо и т. п. Это потомки насильно обращенных в католическую веру, которую исповедуют сейчас около 10 % населения.
К середине XVII века обескровленная вечными войнами Португалия уступила Нидерландам морское первенство.
Голландия захватила Цейлон, обезлюденный и опустошенный. Купцы Нидерландской Ост-Индской компании выкачивали из страны богатства — корицу, ценные самоцветы, слоновую кость. Побережье Цейлона покрылось сетью голландских фортов. Католическую церковь сменила протестантская. Только на центральном нагорье острова, окруженном труднопроходимыми лесами и ущельями, сохранялось независимое сингалезское царство Канди.
В конце XVIII века Цейлон захватили английские колонизаторы. Поддерживая внутренние распри между отдельными цейлонскими князьями, англичане в 1815 году оккупировали последний оплот независимого Цейлона — Канди. Утвердив свою власть и захватив громадные земельные площади, англичане широко развернули плантационное хозяйство: в прибрежной низменной полосе — кокосовые плантации, на склонах гор — чай, в предгорьях — каучуковое дерево гевею. Природные условия Цейлона оказались идеальными для культуры каучукового дерева и особенно чая. Цейлон стал одним из главных мировых производителей высокосортного чая.
Под выращивание этих экспортных культур занята большая часть пригодных земель, и плантации каучука и чая приносят их владельцам огромные доходы. Основной продукт питания местного населения — рис приходится ввозить из-за границы, так как посевных площадей под рис не хватает. В былые времена, до прихода колонизаторов, Цейлон полностью удовлетворял свои потребности в рисе. Рис сеяли и на низменности, и в центральной, возвышенной, засушливой зоне Цейлона. Сложная и совершенная система ирригации обеспечивала рисовые поля водой в засушливое время и защищала от гибельных наводнений в период муссонных дождей. Сейчас вся эта система в глубоком упадке.
Самым интересным из всего нашего пребывания на Цейлоне было, конечно, путешествие в глубь страны, в город Канди. Собралась большая группа желающих, целый автобус. С нами едет профессор Куларатнам — лучшего гида нельзя и желать. Снова мы дивились на ловкую, артистическую езду, на искусство, с которым вел громоздкую машину по горным дорогам молодой босоногий шофер сингал.
Хорошее асфальтовое шоссе идет сперва по плодородной низменности. Тут много рощ кокосовых пальм. Кокосовая пальма — жительница побережья. «Она хорошо растет там, где слышен шум моря», — говорит цейлонская поговорка. На низких местах — нежная зелень созревающих рисовых полей, на других участках крестьяне сингалы пашут на буйволах залитую водой вязкую почву, готовя ее под посадку риса.
На дороге большое движение — автомашины, арбы, запряженные горбатыми быками и коровами. Лошадей не видно: они плохо переносят жаркий, влажный климат Цейлона и с развитием вело- и автотранспорта практически исчезли. Проезжаем сингальские деревни. Глинобитные хижины под широкими свисающими кровлями из рисовой соломы или пальмовых листьев. Такие крыши дают хорошую тень. Деревни многолюдны. Стройные сингалки в белых саронгах, масса детишек, смуглых, с огромными черными глазами. Везде лавочки. В одних продают фрукты — кокосовые орехи, зрелые, покрытые волокнистой шкурой, и незрелые, с гладкой, ярко-желтой оболочкой, которые берут для питья. Есть специальный сорт кокоса, используемый только для питья. Крупные ананасы, громадные гроздья бананов; желтые плоды папайи, или дынного дерева; небольшие зеленые, вроде груши, плоды манго.
В других лавочках торгуют гончарными изделиями — горшками, крынками или плетеными изделиями — циновками, корзинами, которые плетут из стеблей ползучей пальмы ротанга. Каждая профессия принадлежит особой касте — каста гончаров, плетельщиков корзин, каста выращивающих ананасы.
Обращает на себя внимание обилие буддистских монахов. Бритоголовые, в ярко-желтых плащах, они встречаются везде — в городе, на дорогах, в деревнях. Многочисленная армия монахов не работает, живет подаяниями верующих. На Цейлоне они имеют большое влияние.
Один наш знакомый, цейлонец, рассказывал мне: «Для нашего буддизма характерен такой эпизод. Мой приятель, профессор буддийской философии, ехал из своего поместья в город. В деревне он зашел к лавочнику, спросил, нет ли битых яиц. Дело в том, что буддизм запрещает убивать животных, нельзя есть и яйца, так как в яйце живой зародыш. Смышленный лавочник идет в заднюю комнату, бьет два десятка яиц и отпускает профессору. Все довольны. Покупатель никого не убивал, купил неживые яйца, лавочник продал свой товар».
Профессор Куларатнам обращает наше внимание на разные деревья, в густой тени которых прячутся дома. Высокие раскидистые хлебные деревья. Их два вида. У одного широкие разрезные листья и плоды висят на ветвях. Это тихоокеанское хлебное дерево
Вот высокая, стройная арековая пальма
В деревнях около буддистских храмов обычно высится священное дерево бо, вид фикуса
Проезжаем имение и богатую кокосовую плантацию, принадлежавшие премьер-министру Бандаранаике. Здесь его дом и здесь на его могиле строится пышный мавзолей. Наш спутник сетует, имея в виду реакционные цейлонские круги: «Ему воздают великие почести, а дело его хотят похоронить…»
Едем дальше, и вдруг по дороге навстречу нам важно шествует слон. Рядом идет его погонщик, молодой сингал в одной набедренной повязке, худой и черный. Никто не обращает внимание на слона, и он равнодушен к проезжающим машинам. А немного далее, в двадцати шагах от дороги, работают два слона, подтаскивают и складывают бревна. Мы просим остановить машину, подходим. Слоны прекращают работу и тоже подходят. Погонщики сингалы, желая заработать рупию, сразу начинают показывать дрессировку. Слоны садились, ложились, делали все, что им велели. Потом им это, видимо, надоело, они зашли в речку и стали энергично обливать себя и друг друга водой из хобота. Слоны очень любят воду. Один слон повалился прямо в воду, лег на бок и с явным наслаждением давал речке обтекать себя. С неменьшим удовольствием любовались мы слонами, пока доктор Куларатнам не напомнил, что впереди еще длинный путь, который надо сделать засветло.
Цейлонский слон ростом меньше индийского, но считается наиболее удобным для работы, так как он очень сообразительный и обладает покладистым характером. На Цейлоне, как и в Индии, слоны выполняют работу тракторов: корчуют пни, перетаскивают тяжелые грузы и т. д. работает слон лишь в утренние часы. После полудня работать его не заставишь. Он должен отдыхать и кормиться. Узнаем, что рабочий слон
