Письмо было от Тевены. Арма сломала печать.
«Ну нет, пташка, — подумала наместница, — только тебя мне тут и не хватало».
В Тяжелых горах Кобаль и Крагдоб, в Лонде же — старая лгунья, каждую интригу видевшая насквозь… Арма верила Тевене, но только постольку-поскольку. Она не дала бы и серебряной монеты за истинные намерения подруги, которая столь внезапно по ней заскучала. Растить себе шпиона под боком? А кто мог поручиться, что речь шла как раз не о том? И тем не менее от этого удивительного предложения Тевены не так просто было отделаться. Отказать? Отказ стал бы открытым объявлением войны Глорму и Рбиту. Эта дурнушка приперла ее к стене. «Так как все-таки?» — спрашивала она. И на этот раз Арма уже не могла уклониться от ответа. «Не приезжай» означало: «У меня есть причины опасаться твоего приезда».
«Ах ты коварная сука», — подумала наместница, но в этой мысли не было гнева, скорее спокойная констатация факта. А чего она еще могла ожидать? Что будет без конца обманывать Тевену?
Она читала дальше. А там было все интереснее.
Похоже, Арма, мы их недооценили. Я разговаривала с Глормом, и он меня удивил. Я считала его большим мальчишкой, который хочет вернуться во времена детства. Но он этого не хочет. Он знает, что это невозможно. Еще до того, как мы расстались, он сказал мне примерно так: «Тева, кто тут наивный? Ведь это тебе кажется, что Громбелард можно восстановить только одним способом, или вообще никак. Но нужно ли мне по-старому выбивать из кого-то выкуп или заставлять всякую посредственность платить мне дань? Зачем, ради золота? Мне хватает золота, Тева. А раз я не еду в горы за золотом, это означает, что я могу делать там что угодно». Это звучит угрожающе, Арма. В устах Глорма — по-настоящему угрожающе.
Арма подняла взгляд и снова задумалась, хмуря широкие брови. Потом снова принялась за чтение:
До сих пор мне казалось, что после твоего «нет» все их намерения будут обречены на неудачу. Теперь я уже так не думаю. Я перепугалась, и пишу тебе об этом открыто. У меня есть дом, прекрасный сын и две замечательные дочери. Я не хотела принимать участие в предприятии, обреченном на провал, и тем более не хочу ввязываться в какую-то разбойничью авантюру. Не знаю, что собираются делать Глорм и Рбит. Поджечь Лонд, ради забавы? А почему бы и нет, раз им безразличны дани и выкупы? Мне уже все равно, какое ты примешь решение. Что бы ты ни решила, я выхожу из игры. Раз уж я и так уехала из дома, то охотно с тобой встречусь, возможно, в последний раз, кто знает, ибо мы не становимся моложе. В Рапе легко сесть на корабль до Лонда. Но если ты думаешь, что я отправляюсь туда выслеживать, то напиши мне об этом. Наши письма останутся между нами, я уже попрощалась с Глормом и не думаю, что когда-либо его еще увижу. Я также не собираюсь ни о чем ему доносить.
Слова эти звучали искренне. Но у Тевены все слова звучали искренне. Арма понятия не имела, что ей думать об этом письме.
Больше там ничего не было. Только имя человека из Рапы, работавшего в портовом управлении, которому следовало направить возможный ответ.
Наместница прочитала письмо во второй раз, всматриваясь в каждое слово. Все, что говорила или писала Тевена, следовало на всякий случай считать однозначной ложью. Но Тевена знала, что подруга думает именно так. Там наверняка было какое-то второе дно. Третье и четвертое… Обман на лжи, а ложь на хитрости, и все это основано на полуправде.
Арма все думала и думала. Но она уже знала, что письмо Тевены ей не обыграть. Она могла ответить так или иначе или не ответить вовсе. Любое решение могло оказаться удачным или нет. Она тянула жребий — словно сидящая в ящике морская свинка, вытаскивающая из стружек восковые шарики, означающие фанты в игре.
Играть таким образом было невозможно. Арма не особо любила военный язык, но сейчас сравнение напрашивалось само: она была подобна командиру осажденной крепости, стены которой атакуют с нескольких сторон одновременно. На какой участок следовало бросить подкрепление? На рейде — пиратский корабль с Агар (случайность?); в самом городе — труп соглядатая, следившего за какой-то странной парой (тоже случайность?); в горах — смертельно опасный воин, который вовсе не собирался (если верить Тевене) восстанавливать свое тайное влияние, его не интересовала какая-то подпольная империя, скорее он собирался вовсю порезвиться с мечом в руке во главе сотен разбойников. И сопровождавший его кот, который до сих пор даже не дал ей знать, что жив (почему?), хотя, может быть, сидел здесь, на какой- нибудь улице Лонда, чтобы явиться к ней ночью и тихо прорычать: «Арма, я пришел за твоей дружбой, либо для того, чтобы тотчас же усмирить твою враждебность. Кто мы, друзья или враги, скажи?»
— Гонец! — крикнула она в сторону двери.
Створка в нижней половине двери на мгновение открылась, пропуская серого кота. Он сел у порога, безразлично глядя по сторонам. Арма назвала имя человека, которому следовало передать поручение. Это был комендант действовавших по распоряжению трибунала убийц. Официально таких подразделений вообще не существовало… Кот, похоже, ее даже не слушал, следя взглядом за мухой под потолком. Не обращая на это внимания, она сообщила название корабля морской стражи, на котором находился седой урядник.
— Этот человек покажет таверну, где живут матросы с некоего корабля. Один из них нужен мне здесь, живым. Еще этой ночью.
Кот ушел, ничем не показав, что вообще умеет говорить.
Проверка подозрительного корабля не могла ничего выяснить. Трудно также было задержать без каких-либо оснований матроса из команды шлюпки, притом матроса, ходящего под дартанским флагом. Арма внезапно разозлилась, вспомнив о глупой дартанской ведьме, которая задумала поставить с ног на голову весь мировой порядок. Королева Дартана, вы только посмотрите на нее! Любой бродяга оттуда был теперь неприкасаем и недостижим, окруженный заботой собственной правительницы, которая единственная обладала привилегией вынести ему приговор, по просьбе урядников Вечной империи, или передать эту привилегию имперскому суду. Она могла поступить с ним так или иначе, трибунал же мог поцеловать его… известно куда. Безосновательное задержание корабля, принадлежащего судовладельцу из Дартана? Арма представила себе, как ее императорское высочество Верена узнает о подобном инциденте (в Роллайне только и мечтали об этом), а причина всего — ее доверенная наместница… Задержание какого-то матроса? То же самое. Сперва нужно сфабриковать какие-то обвинения, представить фальшивых свидетелей — о чем не могло быть и речи.
Но — исчезновение? В портовых закоулках с каждым (к сожалению наместницы Лонда) могла приключиться неприятность. Никому не обязательно было знать, что заколотый какими-то мерзавцами матрос до этого гостил в подвалах трибунала…
Она просмотрела список докладов и доносов. Один из них привлек ее внимание. Подобный список доставлялся ежедневно и содержал краткое описание всех донесений за предыдущий день. Содержание одного доклада описывалось как «Убийство среди бела дня, совершенное одноглазой женщиной». Она мысленно обругала себя за то, что этим утром все делала не спеша, что не лучшим образом характеризовало методы ее работы.
Дежурный гонец ушел выполнять задание, так что она позвала писаря.
— Доставь мне полный доклад об этом происшествии, — она показала пальцем.
— Да, ваше высокоблагородие.
— Мигом.
Вскоре она уже знала подробности.
И ей снова было о чем подумать.
